Иван-Царевич для Снегурочки. Юлия Набокова

женился, когда им по двадцать было. И это была любовь на всю жизнь.

      Из приемной повеяло ароматом кофе, в дверях возникла Полина, нерешительно застыла на пороге, заметив, что он говорит по мобильному.

      Иван махнул рукой:

      – Проходи, Полина.

      Девушка поставила перед ним чашку и бесшумно, как и подобает идеальной помощнице, удалилась, деликатно прикрыв за собой дверь.

      – Полина – это кто? – заинтересовался отец.

      – Полина – это лучшая из моих помощниц. И она готовит самый восхитительный кофе на свете. – Иван с наслаждением сделал глоток.

      – Твоя мама тоже готовила самый восхитительный кофе на свете, – заметил отец.

      – Правда? – удивился Иван. – Ты же не пьешь кофе.

      – Теперь не пью. – Отец замолчал, и Иван понял: с тех пор как мамы не стало, любимый напиток утратил для отца вкус.

      – Она красивая? – вдруг спросил отец.

      – Кто? – не понял Иван.

      – Полина. Красивая?

      Вопрос Ивана озадачил. Он никогда не думал о Полине как о красивой или некрасивой. Он вообще не думал о Полине как о женщине. Полина была исполнительная, внимательная, деликатная, и это было главным.

      – Нормальная, – ответил Иван.

      – Нормальная! – передразнил отец. – Ей только такой комплимент не отвесь смотри, умник. Ладно, давай, сын, у меня клюет!

      Отец отключился, а Иван с наслаждением пригубил эспрессо. Все-таки кофе Полина готовила отменный!

      «Полина – это лучшая из моих помощниц. И она готовит самый восхитительный кофе на свете». Ах, если бы можно было записать слова Ивана Царевича на диктофон, поставить бы на повтор – и слушать, слушать! Она уже выходила из кабинета, когда Иван произнес эту фразу, говоря с кем-то по телефону. Он не видел, как на устах Полины расцвела улыбка, а за спиной выросли крылья.

      Сегодня все изменится, ликовала Полина. Она переделала кучу важных дел и в радостном предвкушении ждала обеденного перерыва. Вот бы Иван Андреевич изменил своим привычкам обедать в одиночестве и пригласил ее пообедать вместе! А там уже и до встречи Нового года недалеко! Надо присмотреть какое-нибудь особенное платье – сказочное, пленительное, волнующее, с летящим шлейфом и мерцающей россыпью страз на лифе… Быть может, тогда Иван Андреевич поймет, что Полина – его единственная любовь на всем белом свете. А не только лучшая из его помощниц.

      – С Иваном соедините, пожалуйста, – добродушным басом попросили в трубке.

      – Кто его спрашивает? – вежливо поинтересовалась Полина. Звонящий был ей незнаком.

      – Это его отец.

      – Минуточку, Андрей… – Полина замялась, поняв, что не знает отчества старшего Царева.

      – Палыч я. Будем знакомы, Полина!

      Старший Царев, прежде никогда не звонивший в офис, разговаривал с ней тепло, как с дочкой, и Полина совсем растаяла. Она быстро переключила связь и вернулась к незаконченному деловому письму. Ведь никак нельзя было