Странные люди (сборник). Дмитрий Бирман

с галантным поклоном и говорю:

      – Прошу вас, леди!

      Она сидит, смотрит на меня оценивающе и улыбается. Только глаза все такие же, грустные.

      Я внутрь машины заглянул, а машина-то у дамочки непростая! Какие-то рычаги хромированные, первый раз такие «навороты» увидел.

      – Ну что же вы, – говорю, – Стеллочка, выпрыгивайте! – и руку ей подаю.

      Она мне свою ладошку на руку положила, а сама не выходит.

      И тут я понимаю, что чего-то не понимаю, а она мне:

      – Если несложно, в багажнике посмотрите, – и на кнопочку нажимает.

      В «Лексусе» такой прикол есть, с кнопки багажник открывается.

      Подошел я, дурак дураком, к багажнику, заглядываю в него, а там…

      Коляска инвалидная….

      Достал я ее, разложил, к водительской дверце подкатил, а что дальше делать, не знаю.

      Стеллла смотрит на меня, улыбается, только страх в глазах, – вдруг убегу.

      Меня словно в спину кто-то подтолкнул, подошел я и осторожно взял ее на руки.

      Если у вас есть дети, то вы знаете, когда берешь их на руки, они обнимают и прижимаются с таким доверием к сильному взрослому человеку, что мурашки идут по спине.

      Если у вас нет детей, то вам еще предстоит испытать эти счастливые мгновения.

      Так вот, держу я Стеллу на руках, и такая нежность на меня нахлынула, прям до слез. Держу ее и шепчу на ухо:

      – Как же ты, милая, за рулем одна? Хочешь, я тебя так всегда буду держать? – шепчу, а сам не понимаю, что это на меня нашло!

      Она прижалась ко мне, совсем как маленькая девочка, и тоже шепчет:

      – Хочу!

      Через год, ко дню ее рождения, я сделал на «Лексусе» татуаж «Автоледи» и симпатичную морду белого пуделя.

      Еще через год мы вернулись из Москвы, где Стелле сделали три операции.

      Еще через год она уже ходила без посторонней помощи.

      Когда мы приезжаем в лес, я первым выхожу из машины и беру мою радость на руки.

      Она прижимается ко мне, а я поднимаю голову вверх и вижу в небесной дали и Белку со Стрелкой, и Юрия Алексеевича Гагарина, который улыбается мне своей счастливой солнечной улыбкой.

      Барби

      Татьяна Александровна Лапина критически рассматривала себя в зеркало.

      Казалось бы, все очень неплохо.

      Чудесно сохранившаяся фигура – не зря семь лет жизни были отданы спортивным танцам, черное элегантное платье от Валентино, открывающее красивые руки с нежной кожей, туфельки от Серджио Росси, украшенные кристаллами Сваровски, непокорные белокурые локоны, уложенные в затейливую прическу.

      Однако внимательный взгляд топ-менеджера подмечал и морщинки у глаз, и морщинки на лбу, и чуть заметные складки у губ…

      «Похожа на постаревшую Барби», – подумала Татьяна Александровна и, круто развернувшись на высоких каблуках, легко села на шпагат, сразу превратившись в Коко.

      Коко. Так звали Лапину в дни ее танцевально-спортивной юности. Причем неизвестно почему: то ли за любовь к черным платьям, то ли за строго отчужденный взгляд, то