Между прошлым и будущим. Ника Климова

с копной рыжих волос на голове.

      – Слушаю вас, – спустя несколько минут к нам все же подошла запыхавшаяся подавальщица.

      – Почему так медленно? – недовольно спросила Акрана – жеманная девица, по поводу и без оного брезгливо морщившая свой острый носик.

      – Не ожидали, что на господ артистов придет посмотреть столько народу, – работница таверны обвела взглядом зал.

      – Неужели, они так знамениты? – поинтересовался Илий – крепкий, сбитый парень с косой саженью в плечах.

      – Да кто их знает? – подавальщица передернула круглым обнаженным плечом, с которого сползла рубаха. – Заказывать что будете?

      – А что у вас есть? – решила я поучаствовать в беседе.

      – Мясная похлебка, тушеная капуста, котлеты из телятины, уха, – монотонно перечислила женщина.

      – А из напитков? – поинтересовалась Фария.

      Подавальщица окинула нас критическим взглядом, определяя наш возраст и, соответственно, количество градусов, которое нам разрешено пить.

      – Есть морс, сидр, квас.

      – А покрепче? – спросил Илий.

      Женщина что-то мысленно взвесила в своей немытой голове, после чего нехотя ответила:

      – Доранское вино есть.

      – А еще крепче? – это уже Саргр.

      – Дорасти сначала, – рявкнула на него подавальщица. – Так будете делать заказ или я к другим пойду?

      – Будем, – кивнула Фария.

      Мы по-быстрому сделали заказ, в котором помимо еды значились еще две бутылки доранского вина для всех и сидр для меня. Изначально я вообще хотела заказать морс, но мне не дали, заявив, что не потерпят в своей компании хоть одного трезвого человека, а так как вино я пить отказалась наотрез, то выбор остановили на сидре.

      Заказ мы прождали столько же, сколько и подавальщицу до него. К тому времени на сцене уже появились выше обозначенные артисты, состоящие из невысокой хрупкой девушки в ярком одеянии и с темными густыми волосами, свисающими у нее по спине чуть ниже поясницы, а также молодого мужчины хмурого вида с гитарой.

      Грянули первые аккорды, и гул в зале стих. Девушка закрыла глаза и запела. У нее был удивительно мелодичный и приятный голос. Все слушали ее, открыв рты и забыв о еде. Она пела о море и скалах, о ветре и свободе, о небе и птицах, разрезающих своими крыльями просторы небес. Когда ее голос стих, в зале стояла оглушающая тишина. Девушка открыла глаза и обвела таверну внимательным взглядом. А потом… улыбнулась. Открытой, по-детски озорной улыбкой. Достала откуда-то из просторов своей цветастой юбки бубен, задорно ударила в него и завертелась на импровизированной сцене волчком, то замирая, то вновь пускаясь в пляс. В такт ей пела гитара.

      – Хорошо танцует, – произнес Илий, уплетая мясную похлебку.

      – Да, красиво, – согласилась я.

      – Я тоже хочу танцевать, – капризно протянула Акрана.

      – Уже? – удивился Саргр.

      – А что? Люди уже танцуют, – она кивнула в сторону, где несколько пар отплясывали в такт