Благие намерения. Нора Робертс

вероятно, что убийца уже пытался со мной связаться, причем неоднократно. У меня есть кое-какой опыт работы с фирмой потерпевшей при расследовании прошлого убийства – это тоже плюс.

      Скорость и логика изложения должны на него подействовать.

      – Два убийства в одной юридической фирме – подозрительное совпадение. Убийца был знаком со зданием, где проживала потерпевшая, точно знал, где установлены камеры и где расположена ее квартира, знал, что она дома, причем одна, иначе не выбрал бы это время. Все это предполагает инсайдерскую информацию или углубленное изучение.

      – Да еще ваше имя на стене, Даллас.

      – Вот именно, сэр. Он ищет моего внимания, сэр, иначе ничего не написал бы. Ну, так пусть получит! Очень вероятно, что он снова попытается на меня выйти. Невозможно отрицать, что это – мое имя на стене – имеет некоторый личный смысл. Но я надеюсь, сэр, что вы поверите моему слову: это мне не помешает.

      Уитни сцепил пальцы под подбородком и уставился на Еву.

      – Если бы я подыскивал вам замену, кому в вашем подразделении вы бы порекомендовали передать это дело?

      Это был удар под дых, но она устояла и честно ответила:

      – В своем подразделении я могу порекомендовать любого. Любой мой коллега займется расследованием со всем профессионализмом и упорством и доведет его до надлежащего завершения.

      – Правильный ответ. Не забывайте об этом, я тоже не забуду. Я поговорю с Тибблом. А вы объясните Киунгу, как отразить нападение прессы, когда оно начнется, – а этого не избежать. Жду от вас верности слову, лейтенант. Если у вас возникнут серьезные помехи, доложите – и отойдите в сторону.

      – Есть, сэр.

      – Приступайте к работе.

      – Спасибо, сэр.

      Покидая кабинет начальника, Ева всеми силами пыталась унять ликование.

      «Хладнокровнее! – сказала она себе еще раз. – Очередное дело – только и всего».

      Но она не верила себе, потому что… не верила, и все. Никогда она не относилась к новому делу просто как к «очередному».

      Она заторопилась прямиком в свой убойный отдел, не обращая внимания на ломоту в затылке. В отделе она немного постояла, собираясь с мыслями.

      Нет, она нисколько не покривила душой.

      Любой из них, кого ни возьми. Хоть Дженкинсон, пивший сейчас поганый кофе, хмуро глядя на свой экран, хоть Бакстер, болтаюший по коммуникатору, закинув на стол ноги в сверкающих штиблетах. Хоть Кармайкл и Сантьяго, о чем-то тихо спорившие, сдвинув головы.

      Они еще не избавились от рождественских украшений: дурацкой кособокой елки, всяческой мишуры, символов самых разных верований: ангольской кукурузины, зубчатой миноры, Санта-Клауса – вылитого зомби.

      На двери в буфет висела табличка, которую Ева, будь ее воля, никогда бы не сняла:

      НЕВАЖНО, КАКОЙ ВЫ РАСЫ, ВЕРЫ, СЕКСУАЛЬНОЙ ОРИЕНТАЦИИ ИЛИ ПОЛИТИЧЕСКИХ ВЗГЛЯДОВ, МЫ ЗАЩИЩАЕМ И СЛУЖИМ.

      «Святая правда», – подумала она в тот момент, когда из двери вышел с чашкой дрянного кофе Рейнеке.

      Она поспешила в свой