Благие намерения. Нора Робертс

наживы или острых ощущений, из ревности или алчности. А то и просто потому, что захотелось.

      «Присяжные настроены против меня, – решает Ева, снова переводя глаза на Баствик. – Зря стараешься, адвокат, потому что, глядя на них, я вспоминаю смысл моего ремесла».

      «Ты, – повторяет Баствик, видя равнодушный взгляд Евы. – Я погибла из-за тебя».

      «Изъян этого спора в том, госпожа адвокат, что когда в отношении Джесса Барроу вершилось правосудие, я о вас не думала. Вы ровно ничего для меня не значили. Напрасно вы пытались выгородить этого мерзавца, мороча голову прессе и привлекая ее внимание ко мне».

      «Так это я виновата? – Баствик провела рукой по своему горлу, и с ее пальцев закапала кровь. – Я?!»

      «Нет, не вы. Но и не я. Виноват тот, кто накинул проволоку вам на шею. Я найду виновного и арестую его, это моя работа».

      «Как же вы поступите потом? – Баствик подошла еще ближе. – Что сделаете, когда мой убийца перестанет вас боготворить и покусится на вашу жизнь?»

      «То, чего потребует мой долг».

      «Вы будете защищаться! Защищать саму себя, когда меня уже нельзя будет защитить. Не того, кто будет следующим в списке, не того, кто умрет во имя вас. Вы будете защищать саму себя, потому что дело появляется у вас только тогда, когда кого-нибудь убивают. Без убийцы вы – никто. Убийца – вот ваш единственный истинный друг. Я закончила изложение своей версии».

      Ева вздрогнула и проснулась в крепких объятиях Рорка. В окне над их кроватью серел рассвет.

      – Ты спала недолго и тревожно.

      Она ответила на его объятия, впитывая его тепло, его запах.

      – Как и ты.

      – Можно поспать еще немножко. – Он ласково гладил ее по спине. – Попробуй уснуть.

      Она покачала головой и уперлась лбом ему в плечо.

      – Не смогу. Голова пухнет.

      – Ты прямо как младенец, которому нужна пустышка. – Он поцеловал ее в висок. – Сейчас получишь. Все, что угодно, лишь бы ты урвала еще немного сна.

      С него станется, подумала она. Этот человек, которому повинуется почти все, владелец поразительно крупной доли цивилизованного мира и еще более крупных долей нецивилизованного, мог вскочить на рассвете, чтобы раздобыть для нее соску.

      – Лучше я урву немного тебя. – Она добралась губами до его подбородка. – А ты – меня.

      Их губы встретились. Вот что ей требовалось! Губы к губам. Любовь к любви.

      Она замерла, наслаждаясь его теплом, его железным телом.

      Теперь ей нужен не сон, а сладостное забытье, путешествие, куда он увлекает ее, не дожидаясь просьб. С ним ей так просто перестать мучиться и обрести радость. Она знает, он не разожмет объятий.

      Во сне она бормотала и металась, борясь с кошмарами. Теперь, чувствуя ее дрожь, он стал обнимать ее, сражаясь с ее ознобом.

      И вот он дождался ее беззвучного призыва – о любви. Только его любовь может избавить ее от кошмаров.

      Успокоительное «Рорк» действеннее любого другого снадобья, оно медленно исцеляет ее поцелуями, гонит плохие сны, холод, страшные тени и слепящий режущий свет.

      Его