Тысяча и одна ночь. Том VIII. Эпосы, легенды и сказания

мне о четырех огнях: об огне, который ест и пьёт; об огне, который ест, но не пьёт; об огне, который пьёт, но не ест, и об огне, который не ест и не пьёт». – «Огонь, который ест, но не пьёт, – отвечала девушка, – это огонь земного мира; огонь, который ест и пьёт, это огонь геенны; огонь, который пьёт, но не ест, это огонь солнца, а огонь, который не ест и не пьёт это огонь луны».

      «Расскажи мне об открытом и запертом», – молвил ан-Наззам. И девушка ответила: «О Наззам, открытое – это то, что уготовленно суиной, а затёртое – то, что предписано постановлениями».

      «Расскажи мне, – оказал ан-Наззам, – что означают слова поэта:

      Живёт он в могиле: его пища – в главе его; Коль вкусит он этой пищи, заговорит сейчас, Встаёт или ходит од, то молча, то говоря, И вновь возвращается в могилу, откуда встал, Не жив он, чтоб заслужить почтение от людей.

      Не мёртв он, чтоб заслужить слова сожаления».

      «Это калам», – молвила девушка. «Расскажи мне, – сказал ан-Наззам, – что значат слова поэта, который молвил:

      Карманы её круглы, и кровь её розова,

      Два уха её алеют, рот широко открыт,

      В ней идол, что, как петух, утробу её клюёт

      Цена ей – полдирхема, оценим когда её».

      «Это чернильница, – сказала девушка. И ан-Наззам молвил: «Расскажи мне о смысле слов поэта, который сказал:

      Сказки людям знания, рассудка и вежества,

      Факихам окажи, великим в знаньях и степенях:

      «Поведайте мне вы все: что птицею создано

      В землях чужеземных стран и в странах арабов всех?

      У вещи той мяса нет, и кровь не струится в ней,

      На ней не (найдёшь пера, и нету на ней пушка.

      Вареной едят её, холодной её едят,

      Едят её жареной, положат когда в огонь.

      Два цвета мы видим в ней: один – как серебряный,

      Другой же – прекрасный цвет, не сходно с ним золото.

      Не кажется, что жива, не кажется, что мертва.

      Скажите же мне, что это? Вот диво дивное!»

      «Ты умножил вопросы о яйце, которому цена фельс», – сказала девушка. И ан-Наззам молвил: «Скажи мне, сколько слов обратил Аллах к Мусе?» – «Передают о пророке (да благословит его Аллах и да приветствует!), – отвечала девушка, – что он сказал: «Обратил Аллах к Мусе тысячу и пятьсот пятнадцать слов».

      «Расскажи мне о четырнадцати, которые говорили с господом миров», – сказал ан-Наззам. И девушка молвила: «Это семь небес и семь земель, когда сказали они: «Мы пришли послушные…»

      И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

      Четыреста пятьдесят девятая ночь

      Когда же настала четыреста пятьдесят девятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда девушка сказала ан-Наззаму ответ, тот молвил: «Расскажи мне про Адама и первоначальное его создание».

      «Аллах создал Адама из глины, а глину – из пены, а пену – из моря, а море – из мрака, а мрак – из света, а свет – из рыбы, а рыбу – из скалы, а скалу – из яхонта, а яхонт – из воды, а вода создана всемогуществом,