Мертвое Сердце. Мария Введенская

должно быть здорово здесь жить.

      – А что это… – начала, было, свой вопрос Аманда, но не закончила, потому что уже в следующую секунду летела вниз, визжа от ужаса. И последнее, что она запомнила перед столкновением с землей – это собственную распластавшуюся и растущую по мере их сближения тень.

* * *

      Уоррен закрыл небольшую калитку, перегнулся через парапет, с интересом наблюдая, как Аманда почти грациозно нырнула в собственную тень, а потом уставился перед собой. Лицо озарила мечтательная улыбка. Он очень любил это место, потому что сотворил его своими собственными руками. Здесь он был практически в безопасности. Практически потому, что присутствие Аманды все-таки создавало атмосферу некоторого волнения. Она может привлечь внимание хозяина. А до поры до времени этого допускать никак нельзя. Всё должно развиваться постепенно и в то же время неожиданно. Уоррен глубоко задумался и, похоже, надолго. Его большие карие глаза остекленели, ловя блики грейпфрутового неба с дольками манго. Восхитительный закатный коктейль. На губах застыла легкая улыбка, а лицо отражало крайнюю целеустремленность. Рука нырнула в карман пиджака, нащупав что-то звякающее, и рефлекторно сжалась в кулак.

      Уоррен Глик был избалованным юношей и очень целеустремленным, а у таких всегда одна и та же беда – они свято уверены, что достойны большего.

      Туда и обратно

      Аманда лежала лицом вниз и не хотела подниматься… или просто не могла. Ее тело болело так, будто она и впрямь упала и как минимум из окна своей спальни на втором этаже. Казалось, что ноги и руки – рука – сломаны, а мозг вытекает из ушей. Ну что за урод! – кричало ее ущемленное внутреннее «я». Спина всё еще ощущала на себе ладонь Уоррена, столкнувшую Аманду со смотровой площадки. Он просто открыл калитку и столкнул ее…. СВОЛОЧЬ! Слезы обиды стекали по впалым щекам, а может, это были слезы ярости? Но в любом случае, что-то Анда размякла. Она тяжело перекатилась на спину и приподнялась на левом локте, чтобы подняться. Кое-как усевшись, Аманда с горечью отметила отсутствие правой руки, частичную слепоту, ожоги и мешковатое бесцветное платье. Ну, здравствуйте, старые друзья….

      Она сидела на территории ткацкой фабрики прямо перед замызганной дверью. Вряд ли, здесь кто-то поможет ей подняться, и Аманда, кряхтя, оперлась на единственную руку, кое-как перенесла вес на сразу же взвывшее от боли и ужаса колено, и тяжело поднялась, с завистью вспомнив ту легкость, с которой она проделала подобную процедуру в прошлый раз. Казалось, что череп изнутри был увешан килограммовыми гирями, словно рождественская елка, и мозг утроился в размерах. И еще эта несусветная тупость и заторможенность, какая бывает у пациентов психиатрических клиник после лошадиной дозы каких-нибудь нейролептиков. В общем, все старые ощущения вернулись. Заняли свои места в первом ряду…. Антракт закончен – не пропустите продолжение никчемной жизни Аманды Робсон. Ну, уж нет! – подумала та. – Хочешь избавиться от всего этого дерьма, двигай