Уральские сказы – I. Павел Бажов

разговор. То, другое Прокпьичу расскажет, да и спрашивает – это что да это как? Прокопьич объяснит, на деле покажет.

      Данилушко примечает. Когда и сам примется. «Ну-ко, я…» – Прокопьич глядит, поправит, когда надо, укажет, как лучше.

      Вот как-то раз приказчик и углядел Данилушку на пруду. Спрашивает своих-то вестовщиков:

      – Это чей парнишка? Который день его на пруду вижу. По будням с удочкой балуется, а уж не маленький… Кто-то его от работы прячет…

      Узнали вестовщики, говорят приказчику, а он не верит.

      – Ну-ко, – говорит, – тащите парнишку ко мне, сам дознаюсь.

      Привели Данилушку. Приказчик спрашивает:

      – Ты чей? Данилушко и отвечает:

      – В ученье, дескать у мастера по малахитному делу.

      Приказчик тогда хвать его за ухо:

      – Так-то ты, стервец, учишься! – Да за ухо и повел к Прокопьичу.

      Тот видит – неладно дело, давай выгораживать Данилушку:

      – Это я сам его послал окуньков половить. Сильно о свеженьких-то окуньках скучаю. По нездоровью моему другой еды принимать не могу. Вот и велел парнишке половить.

      Приказчик не поверил. Смекнул тоже, что Данилушко вовсе другой стал: поправился, рубашонка на нем добрая, штанишки тоже и на ногах сапожнешки. Вот и давай проверку Данилушке делать:

      – Ну-ко, покажи, чему тебя мастер выучил?

      Данилушко запончик надел, подошел к станку и давай рассказывать да показывать. Что приказчик спросит – у него на все ответ готов. Как околтать камень, как распилить, фасочку снять, чем когда склеить, как полер навести, как на медь присадить, как на дерево.

      Однем словом, все как есть.

      Пытал-пытал приказчик, да и говорит Прокопьичу:

      – Этот, видно, гож тебе пришелся?

      – Не жалуюсь, – отвечает Прокопьич.

      – То-то, не жалуешься, а баловство разводишь! Тебе его отдали мастерству учиться, а он у пруда с удочкой! Смотри! Таких тебе свежих окуньков отпущу – до смерти не забудешь, да и парнишке невесело станет.

      Погрозился так-то, ушел, а Прокопьич дивуется:

      – Когда хоть ты, Данилушко, все это понял? Ровно я тебя еще и вовсе не учил.

      – Сам же, – говорит Данилушко, – показывал да рассказывал, а я примечал.

      У Прокопьича даже слезы закапали, – до того ему это по сердцу пришлось.

      – Сыночек, – говорит, – милый, Данилушко… Что еще знаю, все тебе открою… Не потаю…

      Только с той поры Данилушке не стало вольготного житья. Приказчик на другой день послал за ним и работу на урок стал давать. Сперва, конечно, попроще что: бляшки, какие женщины носят, шкатулочки. Потом с точкой пошло: подсвечники да украшенья разные.

      Там и до резьбы доехали. Листочки да лепесточки, узорчики да цветочки. У них ведь – у малахитчиков – дело мешкотное. Пустяковая ровно штука, а сколько он над ней сидит! Так Данилушко и вырос за этой работой.

      А как выточил зарукавье – змейку из цельного камня, так его и вовсе мастером приказчик признал. Барину об этом отписал:

      «Так