Бандит. Андрей Круз

по-прежнему никто не пил, но и графин не уносили. Это как знак демонстрации того, что к делу всерьез относимся. С Вахой, как нам успели сказать, подъехало человек десять, но в кабинет вошло двое. Сам Ваха – высокий, худой, улыбчивый, с руками как у пианиста, и еще один – крупный, седой, похожий на борца, представившийся Маирбеком.

      Началось все дружелюбно, с рукопожатий и заказа еды, при этом что Мартын, что Погос изображали гостеприимных хозяев, а Ваха благодарного гостя. Пока в кабинете был официант, разговор не начинался, и только когда тот вышел, Ваха заговорил:

      – Я чисто по-человечески разобраться хочу, – он посмотрел на меня, сразу опознав ключевую фигуру по повязке на голове, – почему моих ребят убили?

      – Сам разъясни, – кивнул Мартын.

      – Потому что ребята хотели завалить меня. Но не сумели. – Я решил пока в детали не пускаться.

      – Им это зачем надо было? Они за товаром поехали.

      – А вот этого не знаю.

      – Товар у нас по-прежнему, покупайте, – вставил слово Большой. – Сделка состояться не успела.

      – Бабки пропали, – сказал Ваха, улыбнувшись. – Немалые.

      – С трупа в Гадюжнике что хочешь пропадет, – исподлобья посмотрел на него Мартын. – Только бабки пропали? А тачила? Стволы?

      Ваха от ответа ушел, почуяв слабость позиции. Сказал лишь:

      – Я вопрос по понятиям решить хочу, без конфликта.

      – Так никто и не против, – согласился с ним Мартын. – Какое решение видишь?

      – Пусть ваши ребята бабки вернут, и мы при своих.

      – А они эти бабки брали?

      – Слушай, ребята погибли, у них семьи, родственники, все орут, чтобы им, – кивок в нашу сторону, – головы отрезали. Я сказал, что миром решим. Отдайте бабки, мы там дальше сами разберемся.

      – Ваха, давай с предъявами аккуратней, – влез Погос. – Если ты за лавэ свое предъявляешь, то доказывать надо, нет?

      – Бабки ушли.

      – Ищи, раз ушли, – уже Большой не выдержал. – Со своих спрашивай, которые побеспределить решили, куда они их дели. С чего они стрелять начали?

      – Они начали? – Ваха напрягся. – Завалили кого, их или вас?

      – Руки у них кривые.

      – Иса как раз со мной на телефоне был, когда его убили. Это что, типа перестрелка такая была?

      – Двое других меня в подъезде зажали, ага, – вступил в разговор я. – А Иса начал трубу мацать, набирать кого-то. Выставился. А валил я уже всех подряд, разбираться некогда было.

      – Нет, так не договоримся, – картинно вздохнул Ваха.

      – Если у нас договор за то, что тебе за беспредел забашлять, – не договоримся, – жестко сказал Мартын. – Разборок лишних никто не хочет, но ты сам прикидывай, кого ты приехал как лохов грузить. Короче, вот тебе наше решение: если хочешь у пацанов товар взять – бери. За мертвых твоих сожалеем, но ты за своими сам следи. Бабки твои не видел никто, так что сам ищи. Все.

      У Вахи точно склонность к театральным эффектам. Он положил руки на стол, закрыл глаза, выдохнул, старательно изображая, как он давит в себе гнев, потом снова глаза