Тысяча и одна ночь. Том XIII. Эпосы, легенды и сказания

покоились в истоме, а лицо её блистало светом, и словно бы солнце всходило от её лба, и мрак ночи нисходил от её кудрей, и мускусом веяло от её дыханья. И цветы сверкали в её красоте, и луну являло её чело, и ветвью стан её изгибался, и была она подобна полной луне, что засияла во мраке ночи. И глаза её ласкали любовью, а брови изгибались, как лук, и уста её были выточены из коралла, и она ошеломляла красотой смотрящего и очаровывала взором видящего, – возвышен тот, кто её сотворил, придал ей совершенство и её соразмерил! – и была такова, как сказал поэт о сходной с нею:

      Разгневается, и видишь: все убиты,

      Простит, и снова души к ним вернутся.

      Глазами мечет взоры колдовские,

      Шлёт смерть и жизнь тому, кому желает,

      Зрачками в плен берет она народы,

      Как будто стали люди ей рабами.

      И сказала Ситт-Зубейда девушке: «Приют, уют и простор тебе, о Кут-аль-Кулуб! Садись и покажи нам твою работу и прекрасное твоё искусство!» И Кут-аль-Кулуб отвечала: «Хорошо!» – и, протянув руку, взяла бубён, о котором сказал кто-то такие стихи:

      О дар, взлетает сердце от желанья

      И громко кричит, коль бьют по тебе рукою.

      Пленил ведь ты израненное сердце,

      И ударять тебя мужам приятно.

      Скажи же слово ты, легко иль тяжко –

      Звучи как хочешь, – ты увеселяешь.

      Будь радостен и стыд отбрось, влюблённый,

      Пляши, склонись, диви и удивляйся.

      И затем она ударила многими ударами и запела так, что остановила птиц, и все вокруг взволновалось, а потом она положила бубён и взяла свирель, о которой сказан такой стих:

      Глаза у неё, и их зрачки людям пальцами

      Указывают напев лишь верный, сомненья нет.

      И также сказал поэт ещё такой стих:

      Когда дойдёт она до цели песен,

      Приятно время радостью сближенья.

      А потом она положила свирель, после того как пришли из-за неё в восторг все присутствующие, и взяла лютню, о которой поэт сказал:

      О свежая ветвь, что стала лютней певицы той,

      Влечёт благородных и достойных к себе она,

      И щиплет певица струны, чтоб испытать её,

      И пальцы её – как цепь, прекрасно сплетённая.

      И Кут-аль-Кулуб натянула струны лютни, подвинтила колки и положила её на колени и наклонилась над ней, как мать наклоняется над своим ребёнком, и казалось, что о ней и о её лютне сказал поэт такие стихи:

      Персидскою глаголет струной она.

      И все поймут, кто прежде понять не мог.

      «Любовь – убийца», – нам говорит она.

      И разум губит всех мусульман она.

      О девушка! Создатель рукой её

      Заставил расписное заговорить.

      И лютнею сдержала любви поток,

      Как ловкий врач сдержать бы мог крови ток.

      И она ударила на четырнадцать ладов и спела под лютню полный круг, так что ошеломила смотрящих и привела в восторг слушающих,