Возвращение в Мальпасо. Виктор Семенов

ще раз набрал Соломатину. Теперь вне зоны. Чудненько. Поплелся вниз. Там батя по-прежнему кричал в телефон сквозь смех на кого-то из управляющих:

      – Михалыч, это в стране у нас – демократия, а у меня – тирания. Забыл? Что за самодеятельность?

      А я ждал, когда он закончит разгон Олега Михайловича, чтобы снова начать капать ему на мозги по поводу своего трудоустройства.

      Батя, как обычно улыбался в бороду и смотрел хитро так, с прищуром, не отрываясь:

      – Помнишь то лето? Восемь лет прошло…

      Пришлось отвечать:

      – И что с того? Ну, помню… Папа, чего ты хочешь?

      Когда-то давно, лет в восемь, я, взяв листок бумаги и ручку, начал писать историю о нашей собаке Лизке и ее приключениях, а написав, показал родителям. Они похвалили меня, но я и сам, как сейчас помню, был очень счастлив, что завершил задуманное и тут же нашел читателей. Эйфория! Восторг совсем маленького еще человека. Мурашки по всему телу.

      – Что значит – я хочу? Это ты, брат, хочешь вроде… Ты же мне все уши пропел про салон на Волоколамке…

      Все так. Я пропел. Все уши. Две недели назад я защитил диплом и теперь, свободный и готовый к трудоустройству, пытался выбить у бати место менеджера в одном из его дилерских салонов «Ауди». Он же упирался всеми конечностями по не очень ясным мне причинам. Две недели упирался. Даже больше, учитывая то, что я начал переговоры чуть раньше защиты дипломной работы. А теперь вроде лед тронулся…

      – Что, возьмешь к себе?

      – Да. Только есть условие.

      – Какое?

      – Сделай мне подарок. Напиши рассказ про то лето. Помнишь его?

      Правильнее было бы промолчать. Или сказать – нет. Но я помнил, очень хорошо помнил то лето.

      – Ты за кого меня принимаешь? – улыбнулся я. – Я ведь не совсем Максим Горький…

      – Знаю. Потому и прошу. У тебя хорошо получалось.

      – В начальной школе!

      – И что с того? Давай короче. Полтора месяца у тебя – до конца августа. Сделаешь – возьму замом к Гене.

      Я притих на минутку. Гена, или Геннадий Андреевич, был управляющим дилерского центра, и такое назначение – прыжок ступенек на пять.

      – Хорошо, – согласился я. – Давай попробуем.

      – Договорились, – улыбнулся папа, протягивая мне свою большую ладонь.

      Я молча пожал ее. И поплелся наверх.

      2

      Соломатина перезвонила только через час. Защебетала:

      – Юрик! Прости, зай, не успеваю, похоже. Самолет через три часа. Забегалась. Подарки, то-се… Через пару недель вернусь. И сразу к тебе! Ладно, зай?

      – Не называй меня так, – я улыбнулся. На нее невозможно было сердиться.

      – Как? – засмеялась она. – Юрик? А как можно? Юрий Юрьевич? Монсеньер? Масса?

      – Юрий Юрьевич – нормально, – продолжал улыбаться я. – Масса – тоже. А вот зая – как-то не очень…

      Я очень живо представил себе, как она сейчас хмурит лобик и улыбается, немножко кривя красивые полные губы.

      – Заметано. Что делать будешь? С батей поговорил?

      – Да…

      – И как?

      – Есть одно но.

      – Какое это?

      – А вот вернешься – и расскажу. Он тот еще хитрец…

      – Ну Юрка…

      Морщинки на лбу. Наверняка. И губы – в бантик.

      – Что – Юрка? За день даже часика мне не выделила…

      – Ой, ой, ой… – запищала она. – Бедненький, типа извелся весь, да?

      – Да, – ответил я честно. И опять улыбнулся возникшей паузе. Получилось-таки чуть приостановить словесный поток.

      – Кто сейчас мэр Кирова? – раздалось на том конце, и я поперхнулся от неожиданности.

      Как-то одним занятным вечерком на заре нашего знакомства я прихвастнул своим интересным талантом. Дело в том, что я с детства отличался очень хорошей памятью: информация цеплялась и липла ко мне и в нужный момент с легкостью выходила обратно. Из совершенно разных, на первый взгляд, не связанных между собой сфер. Маринка тогда нахмурила лобик и, раздвинув совершенные губы в недоверчивой ухмылке, сказала:

      – Ну, окей, назови мне тогда первый альбом Тупака.

      Когда-то она сильно увлекалась рэпом. А я был к нему совершенно равнодушен. Но есть один нюанс. Пару лет назад в веселой компании я смотрел некий американский фильм, и в нем играл как раз Тупак Шакур. Меня заинтересовал этот парень, который, как оказалось, не был профессиональным актером. Позже я прочитал биографию музыканта на одном из интернет-ресурсов. И обратил внимание на название его первого альбома. Оно показалось мне интересным.

      – 2Pacalypse Now, – невозмутимо произнес я.

      Ухмылка исчезла. Губки сомкнулись, образовав красивый алый бант.

      – Окей, – так же невозмутимо отозвалась Соломатина. – Как зовут солистку Portishead?

      Видимо, когда-то увлекалась и электроникой. Смешно