Дочь – повелительница Зари. Юрий Иванович

правила – использовали стенку для торможения!

      Наконец Звездный Завоеватель не выдержал и рявкнул с брезгливым раздражением:

      – Заткнись! Ничего они не нарушали, а просто думали не яйцами, как ты, а головами! Отпустить их со всеми почестями! Если живы… А?

      Распорядитель тут же выскочил из ниши справа и доложил:

      – Мужчины получили по два легких ранения, но вполне могут двигаться самостоятельно.

      – Шустрые, везунчики… – погрустнел еще больше хан.

      Затем перевел тяжелый взгляд на окаменевшего в ожидании приговора «добивающего» и сочувственно вздохнул:

      – Что ж, с кем не бывает… – И когда все расслабились и зашевелились, жестко добавил: – Такой командующий мне не нужен! Оставь оружие и отправляйся к сотникам.

      Разжалованный военачальник, стиснув зубы, тут же покинул зал. И хану опять пришлось прервать неловкую паузу:

      – Где же очередная здравица в мою честь? И в честь нашей великой победы!

      Его тут же оглушил усердный рев, вырвавшийся из глоток пьяных воинов. Но благодушного настроения великому повелителю так и не вернул. Еще час он усиленно напивался, наливался злобой и хмурился, пугая подданных. А затем неожиданно спросил у визиря:

      – Что там хотел от меня старший шаман?

      Визирь, вместо того чтобы обдумать свой ответ, лишь моргнул слипающимися от нетрезвости глазами:

      – Не стоит Великому хану обращать внимание на бредни выжившего из ума старикашки.

      Глаза властелина заискрились опасными молниями:

      – Вначале научись метать топор, а потом будешь указывать, что мне стоит, а что не стоит делать. Шамана ко мне!

      Это уже было серьезно. До вспышки беспредельного гнева оставалось совсем немного, и первый визирь, моментально протрезвев, лично бросился за шаманом. Тот находился в одном из соседних помещений и еще до начала пиршества просто рвался к Великому хану для доклада. Визирь тогда выслушал старика и посоветовал:

      – Не говори глупостей в день великого праздника, за такое можно и жизни лишиться.

      – Мне не страшно умереть. Всей нашей армии и хану действительно грозит большая опасность. Умоляю, попроси его меня выслушать.

      Хан, в преддверии великого торжества, просто отмахнулся, когда визирь сказал о шамане:

      – Не забивай мне голову! Потом!

      И вот сейчас почему-то вспомнил о чернокнижнике.

      «Странно, – недоумевал визирь. – Неужели знает о сути доклада? Но ведь полная чушь!»

      Старика тут же доставили на окровавленный пол пред грозные очи хана. Их разделяло пустое пространство и широкий стол. Шаман мало того что посмел не пасть ниц перед ханом, как предписывалось ритуалом, а только опустился на колени, так еще и заговорил первым:

      – О, Звездный и самый прославленный из ханов! Отец всех гензыров! Тебе и твоим верным подданным грозит страшная опасность. О ней я вычитал в древних писаниях этого королевства, но уже