Гнев духов. Александр Прозоров

обламывается кончик, – охотно пояснил тот, – значит, танцующий дух не хочет становиться лодкой. Хочет обратно. Нужно показать ему, что у нас… О, нет! Духи снова в гневе!

      Белый Камень поднял перед собой камень со сколовшийся наискось кромкой.

      – Дух хочет в лес! – довольно засмеялись остальные. – Гуся! Покажи ему гуся!

      Взрослый охотник по-детски обиженно поморщился, но перечить не стал: сел на корточки, поджал большие пальцы под мышки, похлопал локтями, словно крыльями, громко крякнул и вперевалочку, по-гусиному побрел в сторону реки. Но на середине склона поскользнулся и к пляжу скатился уже кувырком.

      Отсмеявшись, остальные мужчины снова взялись за работу, но теперь были куда более внимательны. Только поздно вечером, когда солнце уже село за деревья, долото сломал Быстрый Олень. Его заставили изобразить глухаря на токовище, после чего Хромой Зубр решил, что танцующий дух прошел испытание и всем можно отдыхать.

      Второй день стал началом праздника посвящения: теперь дети Мудрого Бобра, как и обещали, должны были напоить пришедшую к ним из леса осину горячим супом. Для этого охотники перенесли бревно поближе к общему очагу, подперли поленьями, чтобы не качалось, и по самые края наполнили водой. Хромой Зубр долго ползал вокруг, высматривая влажные следы, – но коряга нигде не протекала.

      – Духи милостивы, – облегченно вздохнул он. – Хоть с этим повезло. Давайте греть!

      – Духи не милостивы, они опять злятся, – шепнула Пыхтуну на ухо Снежана. – Легкий Ветер третий день из леса не возвертается.

      – Может, просто обиделся? – пожал плечами Тигриный Волк. – Совет не захотел охотиться на волчицу, что напала на Медвежьего Хвоста. Мы решили, что лодка для племени важнее.

      – Я тоже обижалась, когда маленькая была, – ответила женщина возрастом в восемь зим. – Но ночевать домой приходила!

      – Он охотник. Охотники часто ночуют в лесу.

      – Вот Сильный Лосось пока и молчит. Но все уже знают.

      Хромой Зубр тем временем подхватывал из очага двумя палками раскаленные камни и перекидывал их в лодку. Вода недовольно шипела, брызгалась, пускала серую пену, и в конце концов наконец запузырилась. Храбрый Рык и Белый Камень подбросили в очаг свежие поленья: требовалось греть другие камни взамен тех, что остывали сейчас в воде.

      – Если Быстрый Ветер захотел взять волчицу сам… – Тигриный Волк печально покачал головой. – Одному охотнику с матерой зверюгой не совладать!

      – А еще духи забрали младшую девочку Белой Ласки, – добавила Снежана. – Ту, что пять лет назад появилась. Нападение медведя пережила, а тут пропала. Ой, гневаются на нас духи. Все гневаются и гневаются.

      – Это я виноват… – прикусил губу Тигриный Волк.

      – Почему ты, Пыхтун? – не поняла девочка.

      – На зимней охоте мог ее взять. Волчицу. Но упустил. Теперь она мстит. Опытная, матерая, хитрая. Выследила и мстит. Это я виноват! – мотнул головой юный охотник.

      – Почему ты? Ведь на облаву ходил весь род!