Заговор в Уайтчепеле. Энн Перри

мне нужно побеседовать с французским послом. Хороший парень. Извините нас, Сиссонс.

      Он повернулся и удалился в сопровождении Черчилля – настолько поспешно, что Сиссонсу не оставалось ничего иного, кроме как пробормотать что-то вполголоса и отправиться восвояси.

      – Сумасшедший, – негромко произнес стоявший рядом с Веспасией Сомерсет Карлайл.

      – Кто? – спросила она. – Этот сахарный человек?

      – Вообще-то насчет него я тоже не уверен, – сказал политик с улыбкой. – Во всяком случае, он крайне нудный. Но если это безумие, то под замок надо посадить полстраны. Я имею в виду Черчилля.

      – О да, конечно, – произнесла леди Камминг-Гульд небрежным тоном. – Но вы далеко не первый, кто говорит это. По крайней мере, теперь он знает, в чем заключается его преимущество. Вероятно, ситуация с Эйлсфордом послужила ему хорошим уроком.

      – Знаете этого седого мужчину с пристальным взглядом? – спросил ее собеседник.

      Веспасия посмотрела в указанном кивком направлении и затем снова повернулась к Карлайлу.

      – Не помню, чтобы я видела его раньше, но он излучает почти евангельскую страсть.

      – Это Торольд Дисмор, владелец газеты. Сомневаюсь, что ему понравились бы ваши слова о нем. Он республиканец и убежденный атеист. Но вы правы, в нем есть что-то от прозелита.

      – Никогда не слышала этого имени. А я всегда считала, что знаю всех владельцев газет в Лондоне…

      – Не думаю, чтобы вы когда-нибудь читали его издание. Оно вполне солидное, но Дисмор имеет обыкновение недвусмысленно выражать через него свои взгляды.

      – В самом деле? – Она вопросительно подняла брови. – И почему это должно было мешать мне читать его газету? Я никогда не думала, что люди сообщают новости, не отфильтровав их через свои собственные предрассудки. Они у него сильнее, чем у большинства людей?

      – Думаю, да. И он пропагандирует их при каждом удобном случае.

      По спине пожилой леди пробежал холодок. Стоило ли удивляться? Она снова, на сей раз внимательнее, посмотрела на издателя. Пронзительный взгляд, мужественное, умное лицо, отражающее сильные эмоции… Он показался ей человеком, не привыкшим уступать в чем-либо кому бы то ни было, обладающим добрым нравом, но при этом чрезвычайно вспыльчивым и страшным в гневе. Но первое впечатление могло быть обманчивым.

      – Не хотите познакомиться с ним? – спросил Карлайл, взглянув на Веспасию с любопытством.

      – Возможно, – ответила она. – Но я определенно не хочу, чтобы он знал об этом.

      Ее собеседник ухмыльнулся.

      – Я позабочусь о том, чтобы он не узнал. Он будет уверен в том, что это его идея, и будет очень благодарен мне за помощь в ее осуществлении.

      – Сомерсет, ваше поведение граничит с дерзостью, – сказала Веспасия, испытывая к нему прилив нежности.

      Он был смелым, нелепым и непоколебимым в своих убеждениях. Под налетом легкомысленности в нем скрывалась своеобразная, утонченная натура. А леди Камминг-Гульд всегда импонировали