Сестры лжи. К. Л. Тейлор

то ничем этого не выдала.

* * *

      К третьей тысяче шагов вверх по склону Аннапурны у меня уже нещадно горят бедренные мышцы. Если честно, я предполагала увидеть нормальную тропинку – да мы все, наверное, этого ожидали, – но здесь лишь какие-то камни да плиты, причем настолько неровные и шаткие, что приходится постоянно смотреть себе под ноги. Короче, лесенка-чудесенка из настоящей сказки. Или кошмара. Если не считать Ал, в Лондоне мы все ходим на фитнес, однако пробежка в пять кэмэ за тридцать три минуты на беговой дорожке готовит тебя к такой лесенке с тем же успехом, что прыжки по весенним лужам – к заплыву через Ла-Манш.

      Стрелки на часах показывают два пополудни; первым идет Шанкар, с легкостью переходя с камня на камень, столь же энергичный и бодрый, как и пять часов тому назад, когда мы начали подъем. Следом тянутся Дейзи с Линной; обе тяжело дышат и чертыхаются всякий раз, когда вскидывают голову, чтобы узнать, далеко ли до вершины. Нас окружают зеленые горы, все в бурых лоскутах рисовых полей, со снежными головными уборами на макушках. В жизни не видела ничего красивее и не испытывала ничего тяжелее. Пару часов назад мы обогнали осликов, которые, стянутые вместе веревкой, ковыляли по камням под тяжестью здоровенных мешков и прочей поклажи. Колени у них подгибались, копыта то и дело соскальзывали с плит; они еле тащились. Один ослик вообще был гружен холодильником – да не на спине, а поверх еще одного вьюка, словно это самое обычное дело на свете. Я чуть не прослезилась, ей-богу. Страшно захотелось отпустить бедолаг на волю, а погонщику заявить в лицо, что пусть они и животные, но нельзя же устраивать им столь жалкую жизнь.

      Ал тащится за мной; физиономия побурела, при всяком шаге исполинский рюкзак угрожающе мотается из стороны в сторону, поясной ремень приспущен, локти оттопырены, потому что руки положены на бедра. Через каждый десяток-другой шагов она замирает, пшикает себе в рот из противоастматического ингалятора и ковыляет дальше. Я бы на ее месте попросила сбросить темп или делать остановки почаще, но она упрямая, прет как бык, а все потому, что вбила себе в голову засветло добраться до пансионата. Ни единой жалобы за всю дорогу… Я вновь слышу за спиной пшиканье ингалятора и торможу. За последние пять минут она его использовала уже второй раз.

      – Эй, ты как?

      Ал выпутывается из рюкзачных лямок, упирается ладонями в колени и, будто рыба на крючке, ртом глотает горный воздух.

      Я кладу руку ей на плечо.

      – Держись прямее, иначе будут сдавливаться легкие.

      Мой брат Генри в детстве тоже страдал от астмы, так что подобные приступы меня давно не пугают. В отличие от того факта, что сейчас мы находимся на высоте 3500 метров над уровнем моря и как минимум в пяти с половиной часах от ближайшей больницы.

      Ал послушно выпрямляется, кладет руки на пояс и вздергивает подбородок в небо, по-прежнему продолжая глотать воздух ртом. Щеки красно-бурые с лиловым оттенком, однако не они привлекают мое внимание. Я смотрю ей на губы. Они розовые, а не синие. И это хороший знак.

      – Дыши