Звезды во мраке. Владимир Лосев

стоящего кресла выдвинулся темный экран и тут же засветился, показывая, что происходит с челноком.

      Даниил увидел, как мощные захваты-манипуляторы зацепили челнок, подтащили к открывающемуся люку грузового трюма звездолета, распрямившись во всю длину, выбросили шлюпку в космос, придав ей определенную скорость и нужное направление – то, что требовалось для выхода на орбиту. Желудок подкатился к горлу, юноша не любил этот первый момент невесомости.

      – Значит, летим медленно и безопасно?

      – Точно так, – отозвался Данька, закрывая глаза. – Выберете другую траекторию, не оплачу полностью рейс. Мне лично плевать, что вы обо мне думаете, но работа есть работа, и ее нужно выполнять хорошо.

      – Вас понял, капитан. – Голос пилота стал более почтительным. – Приготовьтесь, включаю двигатели, будет рывок, потом ускорение, полетим на трех “G”…

      Даниила вжало в спинку кресла, но давление тут же изменилось, стало более мягким, пилот действительно использовал сберегающие топливо орбиты, спокойные и тихие.

      Спать юноше не очень-то хотелось, в иллюминатор, который открылся сразу после выхода в космос, он не смотрел, ему давно надоел вид холодных звезд. Планету все равно увидеть не удастся, потому что сейчас можно увидеть только черноту вакуума, а после того как войдут в атмосферу, иллюминаторы закроются металлокерамическими заслонками.

      Он задремал, хоть и продолжал по привычке вслушиваться в урчание двигателя, исправно глотающего топливо и выбрасывающего из себя мощные потоки газов, отмечая для себя каждый поворот и крен.

      От этой привычки не мог избавиться ни один разведчик. Они просто не могли не вслушиваться в звук работы механизмов и устройств звездолета, чтобы вовремя услышать неисправность, даже сейчас, несмотря на то что челноком управлял не он, Даниил мог рассказать, где и на какой минуте был сделан тот или иной поворот и с какой нагрузкой работает двигатель.

      Минут через пятьдесят мягкий рев смолк, началось плавное снижение, заслонки открылись, но Даниил не стал открывать глаза, зная, что сейчас челнок опускается на бетонные плиты и ничего, кроме подпалин и прожженных ям, не увидишь Все космопорты делались по типовому проекту, если ты увидел один, то видел их все – менялись яркость светила, цвет и глубина атмосферы, но бетон на всех планетах оставался тем же серым и пористым, покрытым черным нагаром от взлетов и посадок.

      Как и одинаковым для всех являлся куб диспетчерской на углу посадочной площадки, ощетинившийся иглами антенн, словно диковинный зверь.

      Через пару минут челнок завис над полем, потом мягко опустился и замер, покачиваясь на опорах, заработала гидравлика, выравнивая положение, следом зажужжали сервомоторы, открывая люк и опуская металлический трап.

      Данька отстегнул ремни и встал, прислушиваясь к себе: гравитация явно больше земной процентов на десять-пятнадцать, для него это пустяк, но пока не привыкнет, будет казаться аборигенам довольно неуклюжим.

      Даниил усмехнулся,