Фрейлина немедленного реагирования. Молка Лазарева

приказал герцог, и в тот же миг яркое пламя взметнулось плясать по отсыревшему камину.

      Дрова при этом гореть отказывались, и буйный огонек принялся стремительно угасать. Эридану такое самоуправство со стороны камина не понравилось, и он поддержал капризный жар огненным заклинанием и новыми, сухими дровами, которые неторопливо подкидывал в камин.

      Поведение злыдни-блондина казалось странным и одновременно нелогичным. Понятное дело. Приволок он меня сюда явно, чтобы задать пару «ласковых» вопросов. Так чего медлит тогда?

      «Нет, а ты чего хотела? Чтобы он тебя заковал в кандалы? И принялся вгонять иглы под ногти?» – опять оживилось подсознание внутри моей головы.

      «Не знаю, чего я хотела… – мысленно протянула я, и тут же осекшись, настороженно поинтересовалась: – Слышь, ты? А с каких пор я разговариваю с собой, не как с собой, а как с тобой?»

      «Сама-то поняла, что сказала? – огрызнулось второе «я» и тут же, давая заднюю передачу, поспешило успокоить: – Каждый сходит с ума по-своему. Ты вот сама с собой беседы ведешь, а кто-то коньяк хлещет!»

      В этот момент мой взгляд наткнулся на почти пустую бутылку из-под коньяка, стоящую посередине огромного каменного стола.

      «Брутальная мебель! – оценило интерьер комнаты подсознание. – Может, тебя Эриданчик сюда собутыльницей пригласил побыть?»

      «Не мели чушь! Он меня допрашивать по-любому будет!»

      «С чего ты это вообще взяла? Смотри, с Глебом ты пила вино… Мягкий Глеб – мягкое вино, романтика под луной. А с герцогом коньяка хлебнешь! Сурового, твердого, как и сам мужчина! Ты только не спейся! А то женский алкоголизм неизлечим».

      Мне захотелось закатить глаза от полета своей безумной крыши. Она, похоже, на полном серьезе отправилась в свободное плавание.

      Чтобы хоть как-то отвлечься от внутреннего диалога, я решила нарушить молчание.

      – Что это за место?

      Вообще, дурацкая ситуация с этим герцогом. Сначала приволок меня в какую-то комнату, оставил стоять посередине, как памятник обиженным и лишенным, а сам полез огонь разводить.

      «О, да! Точно, стремный мужик! Если быть до конца откровенными, то женщина – хранительница домашнего очага! Элька, он лезет занимать нашу социальную нишу!» – беспричинно истерило второе «я», что начинало порядком раздражать.

      – Это мой кабинет! Присаживайся! – не поворачиваясь ко мне лицом, милосердно разрешил герцог.

      «Вот спасибо, облагодетельствовал!» – буркнула я про себя и потащилась к единственному стулу, который почему-то был задвинут в самый дальний и темный угол кабинета.

      Гости, видимо, здесь появлялись нечасто. Садиться же на диван не позволила совесть и правила приличия. Не укладывалась в голове картина, где герцог будет меня допрашивать на диване.

      Я тут же усмехнулась, потому что в голову полезла тысяча пошлых мыслей о самой возможности быть допрошенной именно на диване.

      – Ну и куда ты пошла? – поинтересовался мужчина, отвлекаясь от созерцания камина.

      – За стулом, –