Тайна Черного моря. Игорь Чубаха

плетенных проволокой ламп. Впрочем, генерал был слишком тактик и поэтому тут же превратил начальственную улыбку в отеческую. Мало ли как жизнь повернет. А жить и генеральствовать он собирался долго.

      Полковник Громов уловил нюанс, про себя ухмыльнулся и нажал на шершавой бетонной стене чуть приметную кнопку. Генеральские маневры его не раздражали. К тому же доводилось слышать о генерале не только гадости… А много ли вы знаете людей, про которых за глаза говорят не только гадости?

      Стена беззвучно утонула в полу, обнажив железную решетку. За решеткой обозначился столь же скупо освещенный, поворачивающий налево коридор; под потолком – телекамеры слежения, направо – дежурка с пыльным окном, за которым мерцает неживой голубоватый свет.

      Фанерная дверь хлопнула, словно выстрел американской М-16, и из дежурки выдвинулся кряжистый, лет сорока сержант, не с «макаровым» и не с ТТ даже, а с историческим маузером наголо.

      Ветеран что-то дожевывал, но, тем не менее, так бдительно оглядел вошедших, что у генерала не осталось никаких сомнений: наверняка замечены и врезавшийся в шею воротник, и ладно пригнанная под мундир наплечная кобура, и чуть потускневшая бляха на ремне. Наверняка этот, с опереточным маузером, мысленно нарек его не то штабным павлином, не то генштабовским павианом. И ведь ни капельки его, генерала, не боится.

      Но генерал без любви как-нибудь обойдется. А вот нерадивые будут наказаны.

      – Палыч, – сглотнул сержант, не убирая и даже не опуская маузер, – кажи пропуск. И товарищ твой тож.

      В подземелье голос звучал глухо, мертво, точно записанный на пленку голос робота. Генерал оторопел, смял фуражку и ладонью размазал по лысине пот:

      – Это что же, товарищ полковник!..

      «…Ковник! …овник! …овник!» – таинственно передразнило эхо.

      – Тише, тише, товарищ Семен, – сказал генералу Громов и для успокоения собрался даже хлопнуть его по плечу. Ан нет: притормозил в сантиметре от погона. Субординация есть субординация. Здесь, конечно, генерал гость и полностью во власти полковника. Но вот на поверхности… – Работа у него такая. Не затребуй он пропуск, завтра же из фирмы вылетит. А отсюда путь один – вперед ногами в парадных сапогах. Под звуки оркестра.

      Полковник тут же отчитал себя за излишнее многословие.

      – Так нас же на входе проверяли… – сбавил обороты товарищ Семен.

      – Допуск номер один, а тут – номер два, – качнул массивным подбородком Громов. – К министру обороны три проверки, и здесь три. По Уставу положено.

      – Ну что ж, порядок есть порядок, – выдохнул в усы генерал Семен и полез в карман. Его тень стремительно удлинилась и порезалась о решетку.

      Глаза сержанта по-охотничьи блеснули, напряглась квадратная пятерня с маузером. Но товарищ Семен извлек не любимца террористов – «узи», не какую-нибудь штучку из обихода ниндзя, а запаянный в плексиглас картонный прямоугольник с крупно выведенной цифрой «2».

      Надо было видеть в этот момент генерала. Под дулом пистолета он не стоял уже давно. Да ещё при свидетелях. Кажется, перемудрили в Штабе с безопасностью. Придется поставить вопрос на совещании. А потом вызвать на ковер этого сержанта…

      – И ты, Палыч, – сержант не опускал утонувший в кулаке маузер.

      Полковник уже держал картонку в руке. Когда успел – шут его знает. Сержант восхищенно вздохнул: ну Палыч, ну ловкач.

      И вернулся в дежурку; следом за ним уползла его кряжистая тень. Раздались отчетливый металлический лязг и приглушенное ругательство. Решетка с заунывным скрипом поплыла вверх.

      Генерал и полковник переступили щель, поглотившую бетонную стену; товарищ Семен мельком глянул в пыльное окошко дежурки. Ничего особенного: покарябанный стол, черное вертящееся кресло, над столом – ряд черно-белых телевизоров, на которых застыла одна и та же картинка, снимаемая с разных ракурсов: коридор, коридор, коридор… Второй справа монитор услужливо показал спины офицеров. Сержант небрежно козырнул вслед:

      – Налево, товарищ генерал. Ни пуха…

      – Он что, издевается? – неловко размазывая пот по шее, прошипел генерал. В подземелье было душно. Очень душно.

      – Поиздеваешься тут, – только и ответил полковник. ЕЕЕ

      Они свернули налево. Тусклый, желтыми пятнами лежащий на шершавом полу свет от зарешеченных ламп, специфическая вонь прелых тряпок, хлорки, солдатского харча и отсыревших шинелей. Бетон, бетон, один бетон вокруг… Тишина стояла оглушающая, только глухое цоканье набоек на генеральских ботинках отскакивало от стен – отскакивало и умирало, поглощенное теснотой и темнотой.

      Генералу стало немного не по себе. Он не жаловал замкнутые помещения – особенно на такой глубине. Но виду не подал, только покрепче сжал зубы.

      Коридор привел к массивной, вручную не совладать, сваренной из рельс двери.

      Снова неприметная кнопка и за ней решетка с прутьями толщиной в ножку стола. Тени гостей маслянистыми пятнами просочились сквозь прутья и прилипли к бетонному полу по ту сторону решетки.

      За