Девушка из нежной стали. Алюшина Татьяна

влетел невысокий, пухленький мужчина лет тридцати.

      – Ну, где у нас тут мальчик? – жизнерадостно спросил он.

      – Мальчик, это я! – ответил Степан.

      – Прекрасно, прекрасно! – чему-то радовался доктор.

      Он сел на стул и притянул к себе за руку Степана.

      – Что болит? – спросил он.

      – Ничего! – бодро, в тон доктору, ответил мальчик.

      – Вот и хорошо!

      Он погладил Степку по голове и посмотрел на Вику:

      – Для трех лет ваш сын очень крупный мальчик.

      – Через неделю ему будет четыре, – ответила Вика.

      – Ну, что ж, идемте! Машина ждет, – хлопнув себя ладонями по пухлым ляжкам, воскликнул врач.

      Вика не спорила.

      Ей казалось, что какой-то неведомый режиссер закручивает и закручивает вокруг них непонятный сюжет, и она, находясь внутри фильма, даже не подозревает, по каким правилам развивается сценарий.

      Все происходило очень быстро. Степана положили в отдельную палату, а Вику привели в ординаторскую, и Вениамин Андреевич задавал ей массу вопросов, озадачивших ее еще больше все той же нелогичностью.

      Почему-то он спрашивал: кем и где она работает, кто ее родители, есть ли наследственные болезни, какие наследственные болезни были у Степкиного отца и так далее. Нет, он, конечно, объяснял, почему спрашивает, мол, необходимо выяснить, не наследственное ли это. Ну, ладно, это понятно, но какое отношение к Степкиной болезни имеют места работы ее и ее родителей и замужем ли она? Выйдя из ординаторской, Вика так и не смогла отделаться от устойчивого чувства тревоги.

      Она укладывала Степку спать, когда в палату зашла санитарка, пожилая, обрюзгшая женщина, на лице которой отпечаталась бесконечная усталость.

      – Ты в палате сама убирай, у меня на вас всех сил нету! – воинственно, хронически раздраженным тоном заявила она.

      – Конечно, уберу, вы только скажите, где взять инвентарь, – согласилась Вика.

      – В туалете, в последней кабинке кладовка, там унитаз не работает. Когда приберешься, все на место вернешь и на замок закроешь!

      – А ключ? – спросила Вика.

      – Да какой ключ! – махнула возмущенно рукой санитарка. – Его отродясь не было! Открывается чем ни попадя, хоть чайной ложкой!

      Степка дремал, и Вика, взяв под локоток воинственную даму, аккуратно, стараясь придать жесту уважение, вывела ее в коридор.

      – Вы не беспокойтесь, пока мы здесь, я буду сама убирать.

      – Хорошо! – ослабив напор, успокоилась женщина. – Я в нескольких отделениях работаю, санитарок в больнице почти нет, копейки платят, медсестрички, а то и сами врачи подрабатывают за санитарок! А куда деваться! Ладно, не забудь каморку запереть!

      Пришла мама, принесла их со Степкой вещи, сложенные в Викин стильный кожаный рюкзачок. Вдвоем они все вымыли и навели в палате порядок.

      «Любопытно, – думала Вика, возвращая на место орудия санитарного производства, – унитазы крайних кабинок в общественных туалетах так специально