Ведьмак. Василий Сахаров

И только к нему повернулся, как тот сам подошел и протянул коробок.

      Поручик кивнул, зажег спичку, бросил ее на пропитанные соляркой вещи, и костер заполыхал.

      – Благодарю. – Видов вернул коробок унтеру и спросил его: – Ты из какой части?

      – Двадцать второй мотострелковый полк.

      – На прорыв пойдешь?

      – Нет. – Он покачал головой и добавил: – Мы остаемся в прикрытии.

      – А почему ты один?

      – Взводный с уцелевшими бойцами в штабе батальона, боеприпасы получают.

      – Автомат нужен?

      – Да.

      – Бери. – Поручик передал ему запасной ТК-60 и подсумок с парой магазинов.

      Больше говорить было не о чем и, отступив от костра, в разбитом осколке стекла на асфальте поручик увидел собственное отражение. Молодой светловолосый мужчина в камуфляже. Под глазами темные круги. Причем он узнал свое лицо не сразу и даже вздрогнул. Впрочем, встряхнулся, собрался и направился в дом. Очень вовремя, ибо послышался вой мин. Ромеи начинали новый обстрел Борисова…

      Ровно в двадцать два ноль-ноль Видов и Дементьев прибыли в точку сбора, где формировался отряд майора Верника, старого кадрового служаки из оперативного отдела штаба корпуса. Человек опытный, и шансы у его отряда, состоявшего из мотострелков, одной разведгруппы, нескольких местных жителей и тыловиков, были хорошие.

      Офицеры остановились в небольшом сквере. Противник в полукилометре и следовало соблюдать светомаскировку, не шуметь и быть начеку. Что они и делали. Кругом много солдат, и в воздухе чувствовался резкий запах дешевой махорки. Видимо, кто-то курил в кулак или накрывшись плащ-палаткой. Невдалеке два танка и несколько бронетранспортеров, кажется, «Варяги» и «Стрельцы». Что характерно – несмотря на опасность, люди вели себя достаточно спокойно. Никто не паниковал. Это замечательно. И, поправив автомат, Видов присел возле памятника, который находился в центре сквера.

      – Пойду Вернику доложусь… – прошептал есаул и нырнул в темноту.

      Поручик остался один, щелкнул предохранителем автомата и замер. Страха не было. Особого волнения тоже. В душе пустота. Абсолютная. И еще усталость. Не физическая, а духовная. За минувшие дни он видел больше смертей, чем за всю прежнюю жизнь. И это были смерти не естественные. Вот что его угнетало, и он понимал, что не в состоянии ничего изменить и поправить. Значит, придется воспринимать войну как нечто обыденное и неизбежное, адаптироваться к кровавому хаосу и черстветь душой.

      В этот момент из-за облаков выглянула луна, которая на краткий миг озарила сквер, и поручик посмотрел на памятник. Он изображал человека в распахнутой на груди шинели, смотрящего куда-то в сторону востока, и на постаменте была бронзовая табличка с надписью: «Царь Келогост Восьмой (1410–1492). Великому правителю, воину и отцу нации от благодарных потомков».

      – Держи. – К поручику приблизился Дементьев, и на ступеньки упал бронежилет с прицепленной к нему каской.

      – Да ну его… – Видов попробовал отказаться. – Он тяжелый…

      – Не