Детская книга. Борис Акунин

взялся за дело.

      Присел на корточки, принялся ощупывать паренька.

      Тот бубнил, давясь рыданиями:

      – Грех вам, господа, сироту обижать.

      Слезы из его глаз лились прямо ручьем.

      Страдалец встретился с Ластиком взглядом и вдруг отчебучил: оскалил зубы, между которыми блеснул кончик золотой цепочки, да еще подмигнул, но слезы при этом течь не перестали.

      – Нету, господа, – объявил городовой. – У меня рука хваткая. Были бы – сыскал бы.

      – В участок его. Тряхнуть как следует, – потребовал толстяк.

      И чиновник тоже не унимался:

      – Я, слава богу, в здравом уме и на зрение не жалуюсь. Может, он за щеку сунул?

      – А ну, разинь рот! – велел мальчишке полицейский.

      Сам раздвинул ему губы, полез своими толстыми пальцами. Всё, пропал, подумал Ластик, морщась.

      – И во рту нету. – Городовой развел руками. – Прощения прошу, господа, но, похоже, обмишурились вы. В участок сопроводить не могу, потому против закону. За отсутствием присутствия покраденного предмета.

      Взял под козырек и воришку выпустил. Тот, не дожидаясь конца препирательств, дунул за угол Петроверигского переулка. И только теперь, глядя в спину убегающему, Ластик сообразил. Цыганенок! Красная рубашка! Кудлатый! Уж не за этого ли жулика принял его дворник Рашид?

      Бросился следом за ловкачом. Во-первых, через Петроверигский тоже можно было попасть к Солянке. А во-вторых, любопытно – куда ж он часы-то дел?

      В переулке мальчишки не было. Как это он взял да исчез?

      Ластик растерянно прошел несколько шагов, и вдруг из-за водосточной трубы навстречу ему выскочила фигурка в красной рубашке.

      – Ты чего за мной ушился?

      Черные глаза смотрели угрожающе. Парнишка оказался одного с Ластиком роста, но, пожалуй, года на два постарше.

      – Ты куда часы дел? – шепотом спросил Ластик и оглянулся. – Они ж у тебя во рту были!

      – Сглотил, – могильным голосом ответил мальчишка. – Теперя вот помираю. Все кишки цепкой перемотало. Слышь, как из брюха тикает? Прощай, белый свет. Прощайте, люди добрые. Не поминайте лихом бедного сиротку. Ой, ой!

      Согнулся пополам, жалостно застонал.

      – Врача надо! – вскинулся Ластик. – «Скорую помощь» или как она тут у вас называется! Я сейчас!

      Повернулся бежать на Маросейку, но воришка схватил его за рукав.

      – Куды, скаженный? Глянь, чего покажу.

      Он засунул себе пальцы в рот – глубоко, по самое запястье. Вытащил – между большим и указательным была зажата цепочка. Потянул – и между зубов появилась золотая луковица, влажно заблестела на солнце.

      – Правда проглотил! – ахнул Ластик.

      – Это что. Я, если надо, могу полшпаги проглотить, – похвастался трюкач, вынув часы изо рта. Протянул пятерню. – Поручкаемся? Петух.

      Когда Ластик понял, что мальчик так знакомится и что Петух – это его кличка, то ответил на рукопожатие и улыбнулся:

      – А я Эраст.

      – Ух ты, на кой у тя железки во рту? – уставился на брэкеты Петух.

      – Это