.

тебе понятно? – усмехнулась она. – Любовный треугольник не…

      – …для тебя. – Женя кивнул и пошел к трамвайной остановке.

      – Значит, Алка ему дала от ворот поворот. Когда он был у нее? – спросил по телефону Оховенко.

      – Где мама? – В комнату вошел Женя.

      – А где твоя вежливость? – насмешливо посмотрел на него Оховенко. – Или ты уже…

      – Я спрашиваю, где мама? – Женя подошел к нему вплотную.

      – Да что с тобой, сынок? Хотя такая забота о матери украшает. Мама на лечении, у нее нервный срыв. Ты же стал жертвой ее…

      – Где она сейчас? – перебил Женя.

      – В соответствующем медицинском учреждении. В народе такие называют психушками. Есть желание ее навестить?

      – Да.

      – А ты изменился, – насмешливо произнес Оховенко, – не узнать…

      – Я хочу видеть маму, – вновь перебил Женя.

      – Меня начинает раздражать твое поведение. Надеюсь, ты не забыл, куда тебя послала твоя мамочка? Она тебе абсолютно ясно сказала. – Он засмеялся. – «Иди! Я не хочу тебя видеть».

      – Вы негодяй! – Женя хлестнул Оховенко по щеке.

      Получив удар в живот, Женя повалился на пол к ногам Оховенко, который поставил свою пятку на лоб парня.

      – Щенок ты беззубый, – насмешливо проговорил Оховенко. – Девкой тебе родиться надо было. – Он сильным толчком перевернул задыхающегося Женю на живот.

      – Хватит, Артур. – В комнату вошел Яков Борисович, за ним двое крепких молодых мужчин.

      – А ты что тут делаешь, Марковский? – недовольно спросил Оховенко. – Это уголовное дело – незаконное проникновение в…

      – Слушай меня внимательно, Гангстер, – перебил его Яков Борисович. – Я кое-что выяснил. И если хоть волос упадет с головы Ирины Николаевны и с его, – он кивнул на медленно поднимающегося Женю, – то ты сядешь. Да и сейчас Женя вполне может написать заявление. Ушибы есть, свидетели тоже. И все, Гангстер, самое легкое, на что можешь рассчитывать, условный срок. К сожалению, с Ириной Николаевной ты все проделал аккуратно. Но тебя спасло лишь то, что ей действительно нужна помощь. Разумеется, она не будет лечиться у этого коновала с купленным дипломом. Женя, – Марковский посмотрел на парня, – умойся. Присмотри за ним, Ваня, – кивнул он парню.

      Не совсем восстановивший дыхание Женя с ненавистью посмотрел на Оховенко и вышел. Иван двинулся за ним.

      – Скажи, Гангстер, зачем тебе это? Только не надо говорить, что ты тут ни при чем. Я никогда не поверю, что Ирина сама начала принимать наркотики. К сожалению, невозможно доказать, что ты подсыпал ей амфетамин в вино.

      – Что ты мелешь, Яков? – сказал Оховенко. – Я спасал Ирину от нее самой. А к Дмитрию ее положил, потому что он мой друг и ей было бы обеспечено хорошее лечение. В приличную клинику я ее, увы, по причине затруднений с финансами положить не мог.

      – Сука ты, Артур, решил завещание Николая Арсеньевича заполучить. Не выйдет.

      – Откуда узнал про Гангстера?

      – Какая разница? Ничего у тебя не выйдет, Ирину психопаткой не признают. Поднимать шум, объявлять ее наркоманкой ты не станешь,