Долина Совести. Марина и Сергей Дяченко

дописал он. – Я не хочу быть актером. Я поступал в ваш институт просто так, ради интереса. Спасибо за внимание».

      Он поставил точку, поднялся и, оставив «сочинение» на экзаменаторском столе, пошел к выходу.

      – Погоди! – нервно сказала надзирающая преподавательница. Встала в дверях, почти перегородив дорогу: – Погоди… Трудные темы? Ты не дописал? Ты чего-то не понял? Не надо нервничать. Я могу принести новый листок, и ты заново напишешь, время еще есть…

      – Спасибо, – сказал Влад с сожалением. – Я полностью раскрыл тему… больше мне сказать нечего.

      И, выйдя на улицу, вдруг подумал: а почему незнакомая тетушка так о нем печется? Он же впервые в жизни ее видит…

* * *

      – Тебя зачислили, – сказала мама.

      С утра они были в Музее изобразительного искусства. Потом замечательно погуляли по зеленым склонам городского парка, а вечером – в двадцать два десять – у них поезд на Старгород. Влад уже взял билеты.

      Сорок минут назад мама вышла как бы за хлебом – но оказалось, что списки поступивших уже вывесили.

      – Тебя зачислили, – повторила мама со священным ужасом. – Молодец, Владка…

      Он задвинул наполовину упакованный чемодан под хлипкую раскладушку, служившую ему спальным местом вот уже почти месяц.

      – Ты не ошиблась? – спросил безнадежно.

      Мама замахала руками, как ветряная мельница в бурю.

      Билеты в Старгород лежали в заднем кармане брюк. Экзамены в мединститут начинаются послезавтра…

      – Такой сумасшедший конкурс, – тихо сказала мама. – Я не верила ни минуты… Ты что же, не рад?

      – Рад, – сказал Влад и сел на раскладушку. Не стоило этого делать; алюминиевые трубочки, запросто выдерживающие абитуриента, под студентом подвернулись и сложились сами собой; если бы не чемодан – Влад отшиб бы себе мягкое место.

      Может быть, он успел привязать к себе приемную комиссию?

      Невозможно. Они и видели-то его всего четыре раза… На расстоянии, в течение пяти-шести минут… Нет, не может быть, нереально.

      Что же он, получается… талантлив?

* * *

      – Одаренные люди часто не вписываются в общепринятые рамки, – самодовольно сказал профессор. – Вы – безусловно одаренный человек, Палий… Однако, чтобы достичь чего-то в нашем ремесле, необходим труд, труд и еще раз труд.

      Профессор был высок, красив и элегантен до последней детали. Даже платок, которым он протирал очки, был элегантен каждой каемочкой. В кабинете стоял элегантный запах одеколона пополам с застоявшимся табачным духом.

      Влад был польщен.

      Умом он понимал, что следует извиниться, забрать документы и бежать сломя голову, – однако лесть расслабляла, подобно теплой ванне. Влад плыл и купался в осознании собственной исключительности; оказывается, он талантлив. Его дерзость милостиво сочли за проявление яркой индивидуальности.

      Это судьба, думал Влад, глядя, как затейливо шевелятся седые усы профессора, когда тот разговаривает.