Шестое действие. Наталья Резанова

гостей ей полагалось впасть в бесчувствие. Однако по своей подозрительности она старалась не есть и не пить там, где ночевала. И кувшин на столе остался нетронутым.

      Прежде чем засунутый между дверью и стеной клинок поддел задвижку, она в чем была, подхватив пояс с пристегнутыми кинжалом и кошельком, вылезла в окно. Хорошо, что из-за проклятых холодов, навалившихся на Эрдскую провинцию посреди лета, она улеглась в постель одетой. А вот башмаки, увы, пришлось оставить.

      Затаившись на карнизе, она сумела разглядеть тех, кто, обнаружив ее отсутствие, выбежал на крыльцо, и похвалила себя за предусмотрительность. Их было не меньше десятка. Наемники, и наверняка не местные. Из Эрденона, может даже из Тримейна. Они не растерялись и действовали довольно слаженно. Двое вернулись в гостиницу, один полез на крышу (но ее на карнизе не увидел, вернее, увидел не ее, а кошку, подбиравшуюся к голубю); остальные рассыпались по окрестным улицам.

      И сегодня – те двое еще ждали в засаде, предполагая, что она может вернуться в гостиницу за вещами (напрасно: жизнь она ценила больше, чем барахло). Другие искали ее по улицам и притаились у ворот, пытаясь определить, чей облик она сумела принять. Да, ребятам явно рассказали о ее даре. Но они не знали всех ее возможностей, иначе не приглядывались бы исключительно к одиноким пешеходам…

      Черт, а может, она погорячилась, поспешив вырваться из Аллевы? Учила ведь ее матушка в детстве уму-разуму: «Сперва думай, а потом уж делай». А она, как нарочно, действовала не размышляя, а потом сердилась и думала: что, собственно, я натворила?

      Так что же на этот раз? И почему тот сукин сын попытался ее убить? Или сукина дочь – только сейчас до нее дошло, что она понятия не имеет, кем в действительности был клиент, – они всегда общались через посредника. А дело-то представлялось вполне чистым. Не безопасным – иначе к ней не стали бы и обращаться, – но, в сущности, безобидным и совершенно бескровным. И она в точности выполнила все условия договора. В этом она была уверена. Так где же промахнулась?

      А может, наплевать на все? Скрыться не составит труда, а денег она в любой стране заработает. Уехать куда-нибудь подальше… от этой сырости и слякоти, гнетущего низкого неба, долгих морозных зим… Что бы там ни говорили, Эрд – не ее родина.

      В задумчивости она нарисовала пальцем на мокром песке цветок, никогда не произраставший в империи Эрд-и-Карниона. Похожий не то на взлохмаченную голову, не то на распушившийся клубок шерсти.

      Плюнуть на все и уехать, хотя ярость диктует иное. Однажды она поступила, повинуясь порыву, и это дорого обошлось и ей, и тем, кто был ей близок.

      Ну уж нет! Нечего вспоминать прошлое. А если и вспоминать, то лишь для того, чтоб усвоить: никто не смеет обидеть ее и остаться в живых.

      Она стерла рисунок на песке и подняла голову. Солнце давно провалилось за деревья, и багровые полосы заката размазались по набрякшему небу. Наступила ночь.

      Велика ли важность, что ей неизвестен убийца? Это нетрудно узнать.

      – Ты