Игра титанов. Дмитрий Казаков

нашел новый объект для воздыханий, а о старом благополучно забыл.

      – Честно говоря, я не обратил внимания, кого ты там охмурял.

      – Охмурял?! – судя по звукам, Шустрый начал раздеваться. – Да я, если хочешь знать, влюблен в нее без памяти!

      – Так ты что, постоянно влюблен? – усмехнулся Рендалл.

      – Конечно. Настоящий скальд должен быть влюблен каждый день, чтобы стихи выходили живыми, искренними.

      – А если рядом не окажется подходящей женщины?

      – В этом почти невероятном случае, – Юрьян на мгновение задумался, – я вспоминаю о той любви, что владела мной раньше. Ведь все девушки, которых я любил, остаются в сердце, и надо только немножко перенестись в прошлое…

      Раздался громкий зевок, скрипнули доски, и скальд захрапел, оборвав разговор.

      – Ну и дела, – покачал головой Олен. – Уж кого-кого, а этого типа даже любовь не лишит сна.

      Он разделся, задул свечу и лег. Меч положил рядом, под руку, чтобы в случае чего схватить его мгновенно. Через окно в комнату протиснулся рассеянный лунный свет, длинной лужей растекся по полу.

      Затем набежали облака, свет померк, Рендалл уже начал проваливаться в сон, как уловил шорох. Дремота исчезла, он подобрался и положил ладонь на шероховатый эфес. Шорох прозвучал вновь, у стены, сбоку от ложа. Олен напряг мускулы, готовясь перекатиться в сторону…

      – Что, доблестный герой, – прозвучавший голос заставил его вздрогнуть, – будет рубить слабую женщину?

      Вспыхнула свеча, вырвала из мрака круглое лицо, бездонные черные глаза, рыжие волосы.

      – Алинэ? – Он сел, одеяло съехало. – Откуда ты здесь? Зачем?

      – В этом доме есть проходы, ведомые только мне. – Жрица села на край ложа. – А зачем… Нам еще предстоит ответить на этот вопрос…

      Голос ее звучал не совсем так, как раньше, куда ниже, со странными переливами, точно журчание воды. В волосах блестели серебряные пряди, в глазах пылали бирюзовые огоньки.

      – Э… ну да. – Олен несколько растерялся, бросил взгляд в сторону ширмы, за которой так же храпел Юрьян.

      – Не беспокойся, он не проснется. – Алинэ поставила свечу на ларь. – Пока я не захочу. А ты, может быть, выпустишь меч? Или ты до сих пор думаешь, что это ловушка? Капкан для тебя?

      Рендалл покраснел, торопливо убрал ладонь с рукояти меча. Она придвинулась ближе, и он уловил непонятно откуда взявшийся в комнате аромат речной свежести и красных лилий.

      – Так и будешь молчать? – Жрица улыбнулась, показав острые белые зубы. – Хотя, может быть, лучше и в самом деле ничего не говорить?

      Она подняла руку к плечу, вынула заколку, и темно-зеленая мантия с шорохом сползла на пол. Пламя свечи бликами приласкало матово-белую кожу плеч, качнулись тяжелые полушария грудей.

      – Ну? – голос Алинэ прозвучал требовательно. – Или тебе что-то нужно объяснять?

      Олен закрыл глаза, попытался успокоить бешено заколотившееся сердце. Ощутил, как прохладные и чуть влажные ладони коснулись руки, почувствовал дыхание на щеке.

      – Нет, –