Несгибаемый. Константин Калбазов

Дальше вновь начиналась непролазная грязь. Как он потом узнал, там размещалась биржа ломовых извозчиков. То есть все те же гужевые повозки, лошади, продукты их жизнедеятельности, ну и мухи, чтоб их! На улице все еще достаточно светло, вот они и жужжат вокруг. Хорошо хоть до осени пока далеко, не то закусали бы, паразиты.

      Благовещенская улица выходит на эту площадь с запада и образует ее северную сторону. В углу примостилось сразу несколько каменных зданий. Судя по каланче и множеству ворот, это местные огнеборцы. Угу. Вон при входе стоит мужик в гимнастерке с характерным шлемом на голове.

      Рядом еще одно присутственное место. Петр невольно ускорил шаг, рассмотрев, что у ворот стоит скучающий городовой. Трое других входят в здание, выпуская еще одного через высокую дверь. Полицейское управление, ни дна ему ни покрышки! Вот нет у Петра желания с ними ручкаться. Впрочем, служивый не обратил на странного прохожего никакого внимания. Угу. Какое ему дело до какого-то босяка. Он поставлен на охрану входа в управу. Вот и ладушки.

      Петр перевел дух, как только миновал управу, и прошел дальше по тротуару. Здесь дома были все больше двухэтажные и чуть не треть из них – каменные. В части домов первые этажи отведены под различные магазины, лавки, фотосалоны, питейные заведения и тому подобное. Часть – целиком представляли собой торговые центры, где под лавки было отдано все здание.

      Одно из них особенно бросалось в глаза. Кирпичное двухэтажное строение с крышей в виде соединенных трех куполов. Над входом – вывеска «Пассаж». Это также торговый центр. А что еще, если все завешено рекламой, зазывающей приобретать разнообразный товар?

      Проходя мимо одного из кабаков, Петр заметил троих пьяных в дым мужиков, между которыми возник один извечный вопрос пьяниц всех народов. «Ты меня уважаешь?» Вот среди кого он не будет выглядеть белой вороной. Господи, и это дерьмо буквально в трех сотнях шагов от полицейской управы. Ага. А еще напротив собора. И это в то время, когда религия играет далеко не последнюю роль в жизни государства. Признаться, у Петра было несколько иное представление о местных нравах.

      Как бы органично он ни вписался в общество забулдыг, ему все же с ними не по пути. И вообще, пришла пора подумать о том, что он будет жрать. Сейчас этот вопрос пока еще не стоит остро. Но уже к ночи, и уж тем более к утру, он встанет во всей злободневности. Настолько, что… Петр вообще когда был голоден, становился невероятно раздражительным.

      Самое лучшее, что ему приходило на ум, – это найти питейное заведение с приличной публикой и слегка облегчить какому-нибудь бедолаге карманы. В конце концов, коль скоро он выйдет оттуда, значит, и гуляет не на последние. А у Петра нет вообще ничего. Оно, конечно, звучит как-то убогонько. Но это смотря для кого. Пастухов далеко не всегда был добропорядочным гражданином. По малолетке и откровенным разбоем пробавлялся. Слабое оправдание? А он и не собирается ни перед кем оправдываться. Для него это вопрос выживания, и плевать, насколько пафосно