Темный лорд. Заклятье волка. Марк Лахлан

Неужели у тебя на родине все такие?

      – Моя родина – это твоя родина. Я теперь нормандец. Я распрощался с прежней жизнью, взял себе новое имя, научился вашему языку.

      – Ты сошел с корабля полгода назад. Ты викинг до мозга костей. Они любят убивать и грабить.

      – Что я люблю, не имеет никакого значения. Я обязан давать отпор своим врагам и врагам моего господина.

      – Неужели Луис заслужил такую участь?

      – Исход все равно один, заслужил он или нет. Герцог Ричард приказал вернуть его дочь, а монаха – убить.

      – Если мы найдем его.

      – Мы найдем его. Точнее, ты найдешь, магистр Аземар. Если хочешь, чтобы твоя семья жила долго и счастливо.

      Молодой человек пожал плечами и развел руками.

      – Ты и сам мог бы справиться.

      – Нет. Ты должен указать мне его. Я не имею права на ошибку.

      – Ты толкаешь меня на злодейство.

      – Ничего подобного. Этот монах взбунтовался против своего господина, а значит, и против Господа. Ты поступаешь так во славу Христа.

      – Или Иуды. Луис был моим другом.

      – Я бы не стал проливать по нему слезы. Неужели дружба важнее долга перед господином? Или перед собственной семьей? Ведь здоровье и благополучие твоих родных зависят от твоих успехов здесь.

      Аземар вспомнил, как переполошились в монастыре, поняв, что Беатрис и Луис сбежали вместе, вспомнил, как воины герцога обшаривали кельи, как клокотал яростью Ричард и говорил аббату: пусть радуется, что его монастырь не сожгли дотла.

      К счастью для монахов, Беатрис призналась сестре, что отправляется в Константинополь. Девушка молчала несколько дней, но в итоге рассказала все, что знала. Надежда вернуть дочь остудила гнев Ричарда, и он принялся строить планы, как ее найти. Потребовал монаха, который смог бы безошибочно опознать беглеца. Аземар не знал, как спасти Луиса, поэтому вызвался ехать добровольно. Если Луиса будет искать он, то он хотя бы попытается предостеречь друга, потянет время, чтобы тот успел скрыться.

      Он думал, что они поедут с целым отрядом, и спросил Може, почему герцог Ричард не послал больше воинов.

      – Это просто убийство, а не вторжение, – пояснил Може. – Константинополем правит могущественный царь, он, как Бог, видит все. Чем меньше внимания мы привлечем, тем лучше.

      Аземар размышлял, не убить ли ему Може во сне, чтобы ехать дальше самому. Только он ведь не убийца. Он христианин, который не может решиться на смертный грех. Даже сбежать было невозможно. Все их деньги Може держал при себе. А без денег Аземар недалеко бы ушел, рыцарь запросто догнал бы его.

      Конечно же, он пытался переубедить Може. На корабле он предлагал ему множество других выходов.

      – А нельзя просто сказать, что ты его убил, а его дочь, скажем, покончила с собой от горя? Он тогда успокоится.

      – Герцог хочет получить голову монаха. Я поклялся ее принести. И не о чем тут больше говорить.

      Поэтому прочие доводы Аземар высказывал чайкам и волнам. Он понимал, что их убедить легче. Его отец был точно таким же – викинг и язычник в душе, несмотря на свою новую