Пьесы и пьески. Александр Ермак

потом…

      Лиса:

      – Мы это… Туда-сюда. Ну, в общем, как обычно. Как у приличных принято людей в такие дни…

      Вован:

      – И вот…(разводит пустыми руками)

      Лиса, поправляя фату:

      – Судьба.

      Леша:

      – Алхимия…

      Юра:

      – Стихия…

      Лара строго:

      – Все это дело ваше. Поздравляю и желаю. (посмотрев в сторону Стаса) Но сперва цветы, шампанское мне выньте да положьте.

      Юра:

      – И по-быстрей…

      Леша, продвигаясь к двери:

      – Пока не началось… (тихо) Припомнят свечи.

      Вован и Лиса согласно качают головами. Лиса:

      – Да-да, конечно, мы сейчас же…

      Вован, разворачиваясь к двери:

      – Еще раз по разведанным местам…

      Леша, шмыгая за дверь:

      – Бежим…

      Лара – Юре:

      – А мы – за скатертью.

      Юра:

      – Вот морока… Скатерть белая… Скатерть желтая… Все равно винищем зальют…

      Все уходят. Стас остается один. Играет громче и поет:

      «Эх, оторваться б, оторваться б, оторваться б

      От веревок, тросов и цепей.

      Возойти, вскарабкаться, взобраться,

      Вознестись над суетой своей.»

      Не то…

      Переделывает последнюю строчку:

      «Вознестись над бренностью своей.»

      Не то…

      Еще раз переделывает:

      «Вознестись над данностью своей.»

      Не то… Не то… Не то…

      Бросает гитару и встает. Ходит, потом играет перед зеркалом:

      – «К нам едет ревизор!.. Как ревизор?… Где ревизор?…» Ну, что, что ему не нравится? (меняет голос) «Возможно, у вас есть талант…» (своим голосом) Артиста может обидеть каждый… режиссер… погорелого театра. Нет, ему не понять настоящую одаренность, не оценить… (меняет голос) «Вам надо учиться… Долго и упорно…» (своим голосом) Зачем? Чему? Я все могу, я все умею. (снова играет) «К нам едет ревизор!.. Как ревизор?… Где ревизор?…» (обращается к залу) Разве не видно?… Нет, меня здесь похоронят. В Москву! В Москву! (идет к двери, по дороге останавливается и еще раз играет) «К нам едет ревизор!.. Как ревизор?… Где ревизор?…» Блестяще. Гениально. «Карету мне! Карету!» (делает еще шаг к двери и вновь останавливается) Но там сплошь: деньги, блат, мохнатая рука… А у меня… (смотрит на руку) Кто я столичной Мельпомене, кто она – мне? Потребуются годы… И что в награду, что? Предпенсионный бенефис. (играет старика) «Меня девочки не любят»… (разворачивается от двери) Нет, только не это. (ходит) Я предназначен для великого, для славы, для доски почета… Ко мне придут, меня попросят… (слышит приближающийся голос Лары: «Баю-бай…») А эти все не наигрались. Какой, блин, день рождения? День траура, день смерти… (Падает в кресло, запрокидывает голову и застывает в этой позе)

      Входит Лара без живота, но с детской коляской. Покачивает ее:

      – Баю-бай… Вроде быстро обернулась. Да, Стас?

      Стас тихо, раздраженно:

      – А мне-то что?

      Лара достает из-под коляски скатерть, расстилает:

      – Красная… Как же я так снова оплошала (уходит)

      Быстро входит Юра в несколько запачканных