Орикс и Коростель. Маргарет Этвуд

даже не взглянул на Джимми – возился с карманным калькулятором, рисовал карандашом.

      – Что не распространялось?

      – Заболевание.

      – А что такое заболевание?

      – Заболевание – это, к примеру, когда ты кашляешь, – сказала мама.

      – А если я буду кашлять, меня сожгут?

      – Скорее всего, – ответил папа, перевернув страницу.

      Джимми испугался, потому что кашлял всего неделю назад. И мог закашляться в любой момент, в горле уже першило. Он вдруг увидел, как у него горят волосы – не отрезанная прядь на блюдце, а все волосы, прямо на голове. Он не хотел оказаться в одной куче с коровами и свиньями. Он заплакал.

      – Сколько раз тебе повторять одно и то же? – сказала его мама. – Он еще слишком маленький.

      – Да-да, папочка опять чудовище, – ответил папа. – Это была шутка, приятель. Ну, знаешь – шутка? Ха-ха.

      – Он не понимает таких шуток.

      – Что значит «не понимает»? Разумеется, он все понимает. Правда ведь, Джимми?

      – Ага, – ответил Джимми, хлюпая носом.

      – Оставь папочку в покое, – сказала мама. – Папочка думает. Ему за это платят. У него нет времени с тобой возиться.

      Отец отшвырнул карандаш.

      – Ну сколько можно?

      Мама бросила зажженную сигарету в полупустую чашку с кофе.

      – Пойдем, Джимми, прогуляемся. – Она схватила Джимми за запястье и выволокла на задний двор, с нарочитой осторожностью прикрыв дверь. Даже пальто не надела ни на себя, ни на него. И шапок. На ней был только халат и тапочки.

      Серое небо. Холодный ветер. Мама шла опустив голову, и ветер трепал ей волосы. Они обогнули дом и пошли прямо через мокрый газон, мама шагала очень быстро и по-прежнему держала Джимми за руку. Будто существо с железными когтями тащит куда-то в бездну. Джимми было плохо, казалось, все вокруг вот-вот развалится и вихрем унесется прочь. Но еще ему было весело. Он смотрел на мамины тапочки, к которым уже прилипла мокрая земля. Если б он так заляпал себе тапочки, наверняка получил бы взбучку.

      Они пошли медленнее, а потом вообще остановились. Мама заговорила спокойно и тихо, словно учительница по телевизору. Значит, вне себя от злости. Болезнь, сказала мама, нельзя увидеть, она очень маленькая. Может летать по воздуху или спрятаться в воде или на грязных руках маленьких мальчиков, поэтому нельзя ковыряться в носу, а потом класть пальцы в рот, и нужно обязательно мыть руки после туалета, и нельзя вытирать…

      – Я знаю, – сказал Джимми. – Можно я домой пойду? Мне холодно.

      Но мама будто не слышала. Болезнь, продолжала она тем же спокойным ровным голосом, болезнь попадает к тебе внутрь и все там меняет. Она переделывает тебя, клетка за клеткой, и клеткам становится плохо. А поскольку ты весь состоишь из маленьких клеток, которые работают вместе, чтобы ты жил, если много клеток заболеет…

      – У меня может кашель начаться, – сказал Джимми. – Прямо сейчас! – И он издал кашляющий звук.

      – Ладно, не важно, – ответила его мама. Она часто пыталась объяснять ему разные вещи, но у нее не хватало терпения. Это были самые мучительные