Орикс и Коростель. Маргарет Этвуд

сотрудники из биологической лаборатории «ОрганИнк». В те дни все дурачились: так забавно создавать новых животных, говорили эти ребята, богом себя чувствуешь. Результаты некоторых экспериментов пришлось уничтожить, они оказались слишком опасны – кому нужна жаба ага с цепким, как у хамелеона, хвостом, которая через окно заберется в ванную и ослепит вас, пока вы чистите зубы? Еще был змеекрыс, неудачная помесь крысы и змеи, его тоже пришлось ликвидировать. Но скуноты обрели популярность у сотрудников «ОрганИнк». Они были не из внешнего мира – мира вне охранямых поселков, – поэтому не являлись переносчиками чужеродных микробов и не представляли опасности для свиноидов. К тому же они были миленькие.

      Маленький скунот позволил Джимми взять себя на руки. Черно-белый – черная маска на морде, белая полоса на спине и черно-белые кольца на пушистом хвосте. Скунот лизнул пальцы Джимми, и тот влюбился.

      – Он не воняет, как скунсы, – сказал отец. – Чистый зверь с добрым нравом. Добродушный. Взрослые скуноты в домах живут плохо, они агрессивные, могут дом запросто развалить. Но этот вроде поспокойнее. Посмотрим, как у него дела пойдут. Да, Джимми?

      Последнее время отец словно извинялся перед Джимми, будто несправедливо наказал за что-то, а теперь жалеет. Он слишком часто говорил: «Да, Джимми?» Джимми это не нравилось – не нравилось, что теперь он должен ставить другим хорошие оценки. У отца были и другие неприятные привычки – неожиданные шутливые удары под дых, взъерошивание волос, слово «сынок» особо задушевным голосом. И эта фальшивая сердечность становилась все менее убедительной, будто отец прослушивался на роль отца в кино, но без особой надежды на успех. Джимми сам немало притворялся, так что, как правило, различал притворство в других. Он погладил маленького скунота и промолчал.

      – А кто будет его кормить и чистить за ним туалет? – спросила мама. – Потому что я этим заниматься не собираюсь. – Она не злилась, сказала это невозмутимо, сухо, будто она только наблюдатель, в стороне; будто Джимми и рутинная забота о нем, и его неудовлетворительный отец, и грызня между ними двумя, и багаж их жизней, что с каждым днем тяжелее, – все это не имело с ней ничего общего. Она больше не злилась, не выбегала из дома в одних тапочках. Она будто специально притормозила, и ее действия стали намеренными.

      – А Джимми тебя и не просил. Он этим сам займется. Да, Джимми? – сказал отец.

      – Как ты его назовешь? – спросила мама. Ее это вообще-то не интересовало, она просто цеплялась к Джимми. Ей не нравилось, когда он привязывался к подаркам отца. – Наверное, Бандитом?

      Джимми как раз про это имя и думал – из-за черной маски.

      – Нет, – ответил он. – Это скукота. Назову Убийцей.

      – Хороший выбор, сынок, – сказал отец.

      – Ну, если твой Убийца наделает лужу, не забудь подтереть, – сказала мама.

      Джимми отнес Убийцу в свою комнату, и скунот устроил себе гнездо в подушке. Он все-таки пахнул, странно, однако не противно,