Love-Love. Анатолий Маляров

Ионеско и Беккета, не читая и не видя на сцене ни одной их пьесы! Теперь театры наперегонки их ставят!..

      – А вы, Кирилл Янович и Ольга Прокофьевна, забыли, что мы набираем режиссеров, а не попугайчиков. И чем оригинальней прочитана вещь, тем нужнее нам этот абитуриент!..

      В общем, крик учинился изрядный. В дверях давно стоит незнакомый молодой или моложавый мужчина в столичном костюме, причесан-припудрен – ну просто видение, призрак, фантом. И асмодейски улыбается, по Булгакову.

      Комиссия проголосовала за принятие Тамары Сойки на режиссерский курс.

      Татьяна на экзамен не пришла.

      …Десять дней спустя со студенческим билетом в руке Тамара принимала у себя в «семнадцатой» репетитора и соседа Лавра Лавровича. Был еще Леонтий Алексеевич. «Младшей» сестры не было.

      – Она всегда мне перечила. Тихоня, а для меня – антипод, – поясняет Тома как можно деликатней.

      Выпили, поздравили будущего режиссера. Деньги брать Корешков категорически отказался:

      – Татьяна ведь не прошла. А я работал только с ней.

      – На меня вы сработали на экзамене! – это Тамара.

      – Я даже не голосовал!

      – Ха-ха-ха! Заместитель министра в дверях стоял – видел все!

      – Гонорар я не возьму! – Это уже в дверях, гость.

      – Но ведь Галина Адамовна что сказала?!

      – До свидания!

      Тамара двумя прыжками оказалась вплотную к Корешкову:

      – Не берете. Заклинило вас… – И крикнула шепотом: – Я найду… Я изобрету способ отблагодарить вас…

      Вот таким скандальчиком заканчивается первая глава.

      И начинается романтическая история.

      Глава II

      Третье утро начинается с вопроса Галины Адамовны, прямо с ванной:

      – На службу идешь?

      – А что там сегодня делать?

      – Может, гонорарчик принесут?

      Замирает Корешков перед дверью в совмещенку:

      – Я дважды тебе докладывал: та, которую я готовил, не прошла.

      – Да! – усиливается звук из-под душа. – Но другая-то прямо влетела!

      – Извини, мне надо идти…

      – Никуда тебе не надо идти. Просто дома заскучал!

      О, если бы ненаглядная сознавала, насколько она ударила в точку. Даже не заскучал. Истомился, помаленьку понял, что означает психическая несовместимость. В последние дни думает: а ведь бывают биотоки, деморализующие индивидуума. Галина скажет слово ничтожное, а оно вызывает в Корешкове комплекс вины, неполноценности, что там еще есть у старика Фрейда!

      – Позавтракал бы! – еще звучит в прихожей.

      Лав-Лав уже топает между этажами. Можно бы лифтом, но нужно ждать. А это еще минута у своей двери. Выходит во двор, шлепается вялым, чужим задом на скамейку, едва просохшую от остатков жвачки и сладкой ваты – следы перекуров школьников, – упирается взглядом в две недопитые пластиковые бутылки под ногами, считает воображаемых верблюдов: успокаивается.

      – Что, Иванушка, не весел? Что головушку повесил?

      Тамара Сойка сегодня