13 ведьм (сборник). Александр Щёголев

дыма потревожит гортань, его стошнит прямо на хозяйкины башмаки.

      Он опустил взгляд, чтобы не видеть дыр в ее лице, и с удивлением обнаружил, что Буга обута в железные латные сапоги.

      – Не жарко?

      – Я свои семь пар не сносила, – ровно, но с какой-то тоской ответила ведьма. Лют не стал ничего спрашивать. – Пошли. – Буга махнула иссушенной и вправду шестипалой рукой в перстнях и посеменила ко двору.

      – Хлеб-то принимаешь?

      – Еще что есть?

      – Обижаешь. В сумах.

      – Тогда принимаю. Во дворе поговорим.

      Лют пошел следом, конь опять замешкался. Солнце садилось, короткий закат отгорал торопливо. Проявилась луна. С дыханием выходил пар. Зима стояла совсем близко, казалось, подними голову – увидишь исполинский силуэт, белые косы. Взглянет – замерзнешь, дунет – заметет.

      Буга отворила массивную визгливую калитку, и Лют вошел в ведьмин двор.

      – Мыыыыррррр…

      Из-под забора, с груды какого-то замшелого тряпья, звякнув цепью, поднялось черное существо. В первую секунду Лют принял это за человека, но, когда оно шагнуло в его сторону на четвереньках, он понял, что это крупный, ногастый черный пес. Тот помотал головой, просыпаясь, задышал хрипло.

      Так это пес храпел, подумал Лют. Упаси боги.

      – Сиди, скотина! – рявкнула ведьма.

      Пес виновато опустил тупую короткую морду, повесил свалявшийся хвост и сел в тряпье, перевернув пустую, заросшую грязью миску. Лют не стал на него смотреть, лишь на секунду поймал взгляд, и что-то в этом взгляде ему сильно не понравилось.

      Конь даже ухом на пса не повел.

      Буга развернулась к нему.

      – За чем пожаловал, людолов?

      – Деваха одна дымом надышалась. Вытащить бы. – Лют хотел промолчать, но все же спросил: – Как угадала?

      – Вас за версту слышно. Одежа кожаная, дубленая хорошо, чтоб не скрипела, кожа черненая, по запаху чую. Порох еще. И страх. Вроде оборужен, а боишься. Знаю я такой запах, и за мной приходили.

      – За тобой? – удивился Лют. – На ваших же наши давно не охотятся, закон вышел. Последний ловчий по ведьмам был Барвин, да и тот пропал не упомнишь когда.

      – И Барвин, пес, заходил. Знала я его. А ты кем промышляешь?

      – Ворье ловлю. Татей. Извергов людских.

      – Что-то плохо ловишь. Маэв, Изуверка, еще не всех детей за три года у вас переела? Не слыхала, чтоб ее нашли да на кол посадили.

      Лют закаменел лицом. Хотел что-то сказать, дернул углом рта и смолчал.

      – Давай деваху, людолов. Погляжу. – Слепая ведьма усмехнулась.

      Лют ослабил веревки, скинул плащ коню на шею и стащил девушку в красном с седла. Он мог бы поклясться, что она не дышала. И одежда, и кожа ее были холодны.

      Ведьма подошла, принюхалась.

      – Ты знаешь плату.

      – Знаю. Плачу не я, платит она.

      – А она согласна?

      – Она сейчас, почитай, вещь, а значит, я за нее говорю. – Лют знал, как надо отвечать. Он умел читать и писать и за жизнь многому научился – работа обязывала. Но