Трое. Кен Фоллетт

я узнал, что его взяли в плен, то потерял надежду увидеть его живым.

      – Вам известны подробности? – спросил Эшфорд. – Он не любит об этом говорить.

      Кортоне пожал плечами.

      – Он пережил лагеря.

      – Ему повезло.

      – Вы так думаете?

      Эшфорд пристально посмотрел на Кортоне, смутился и, отвернувшись, обвел взглядом присутствующих.

      – Знаете, не совсем типичное сборище для Оксфорда. Дикштейн, Ростов и Хасан выбиваются из общей массы. Вот, например, Тоби – классический образчик студента. – Он привлек внимание краснощекого юноши в твидовом костюме и широком галстуке в «огурцах». – Тоби, иди сюда! Познакомься, это мистер Кортоне – боевой товарищ Дикштейна.

      Тоби пожал ему руку и отрывисто спросил:

      – Каковы шансы, что Дикштейн выиграет? Стоит на него ставить?

      – О чем речь? – спросил Кортоне.

      – Дикштейн будет играть играть в шахматы с Ростовым, – пояснил Эшфорд. – Говорят, оба чертовски хороши. Видимо, Тоби хочет поставить на победителя, вот и выпытывает у вас информацию из первых рук.

      – А я думал, в шахматы только старики играют, – удивился Кортоне.

      Тоби поперхнулся и залпом осушил бокал. Их с Эшфордом явно огорошил этот комментарий.

      Из сада вышла девочка лет четырех-пяти, держа на руках старого серого кота. Эшфорд представил ее с умильной гордостью позднего отца:

      – Это Суза.

      – А это Езекия, – сказала девочка. Кожу и волосы она унаследовала от матери и обещала стать такой же красавицей. Кортоне усомнился, вправду ли Эшфорд ее отец: между ними не было ни малейшего сходства.

      Малышка взяла кота за лапку и протянула Кортоне. Тот услужливо пожал ее.

      – Здравствуй, Езекия.

      Суза подошла к Дикштейну.

      – Доброе утро, Нат. Хочешь погладить Езекию?

      – Какая миленькая! – сказал Кортоне Эшфорду. – Извините, мне надо поговорить с Натом.

      Присев на корточки, Дикштейн гладил кота; похоже, они с Сузой были давними приятелями.

      – Это Алан, мой друг, – представил он Кортоне.

      – Мы уже познакомились, – сказала девочка, кокетливо дрогнув ресницами. Научилась у матери, подумал Кортоне.

      – Мы вместе воевали, – уточнил Дикштейн.

      Суза взглянула на Кортоне.

      – Ты убивал людей?

      Тот поколебался, но все же ответил:

      – Конечно.

      – Тебе стыдно?

      – Не очень. Я убивал плохих людей.

      – А вот Нат не любит говорить об этом, потому что переживает.

      Похоже, ребенок понял про Дикштейна больше, чем все взрослые, вместе взятые.

      Кот неожиданно выпрыгнул из ее рук; Суза побежала за ним. Дикштейн выпрямился.

      – По-моему, шансы у тебя все же есть, – тихо сказал Кортоне.

      – Ты думаешь?

      – Ей никак не больше двадцати пяти; он лет на двадцать старше – и явно не орел. Если они поженились перед войной, ей тогда было около семнадцати. И что-то не чувствуется между ними пылкой любви.

      – Твоими