Убийца первого кла$$а. Сергей Дышев

Ты зачем приехал в Россию, незваный гость из независимой Грузии? Почему дома у себя не работаешь, генацвале? Потому что Россия кормить вас перестала? Трудиться не любишь, да? Что ж ты у себя в солнечной Грузии старух не грабил? Западло или обнищали все? На меня смотри! Ты приехал в чужую страну, великую страну убивать наших матерей! На самое святое руку поднял! В глаза смотреть! Я с тобой канителиться долго не буду. Психологический допрос закончен. Сейчас ты очень быстро напишешь «чистуху» по всем эпизодам, вспомнишь все. А не будешь, хорошо, я тебя отпущу. Да-да, отпущу прямо на улицу. Но у ворот тебя встретят сыновья этих старушек, которых ты бил в лицо и у которых отбирал нищенскую пенсию... Они ждут тебя. Не веришь? Можешь глянуть в окно.

      Баздырев вдруг проворно вскочил, схватил грузина за шиворот и волоком подтащил к распахнутому окну. Во дворе на скамейке сидели четверо крепких мужчин зрелого возраста.

      – Вот он! – крикнул им Баздырев, показывая сопротивляющегося арестанта.

      Мужики, подскочили, как подброшенные пружиной.

      – Давай его к нам, на шашлык поедем. Тащи этого урода...

      – Ходи к нам, чача пить будем! К белий дэвочка поедем!

      Удовлетворившись, Баздырев таким же образом вернул «гостя» на место.

      – Вот видишь, какой у нас гостеприимный народ!

      – Давай бумагу, писать буду, – шумно выдохнув, произнес Беридзе. На его лице выступила морось пота.

      Журналисты оцепенели. Девушка выронила ручку и даже не заметила этого. Человек из журнала изумлено таращился то на Баздырева, то на арестанта. Он, явно хотел вмешаться в события, но, кроме неожиданной отрыжки, ничего издать не смог.

      Беридзе хмуро глянул на Баздырева.

      – В камере писать будешь. И смотри, без фокусов. А то, – Максимыч со значением посмотрел на журналистов, – у меня и второй постулат есть. Это, когда сначала привязывают к стулу...

* * *

      Беридзе увели конвоиры. Журналисты молчали. Пауза затянулась.

      – Ну, как вам мой метод? – закурив, поинтересовался Баздырев.

      – Это ужасно! – взвизгнула девица. – Это же какой-то ГУЛАГ! Психическая пытка! А я-то думала, что вы действительно – милиционер-новатор, с демократическими убеждениями.

      Очнулся и правозащитник.

      – Если это в МВД считается самым гуманным методом, то что же считается обычной милицейской практикой? В общем, не говорите, мы знаем!!! Я не удивлюсь, если этот Беридзе повесится в камере.

      – Ну и хрен с ним, пусть вешается! Разрешили, я б ему и веревку дал. Но по инструкции, к сожалению, не положено.

      – Как вы можете так говорить? – ужаснулась девица. За синими очками глаза ее были, как у утопленницы.

      – Могу, потому что я видел этих несчастных старух, с выбитыми последними зубами, травмами головы. Я вас есть мать? Я не желаю, чтобы она оказалась на пути вот такого джигита.

      – Это будет бомба! – уже не слушая, пробормотала девица.

      – Весь мир содрогнется! – в тон добавил Баздырев.

      Мужчина из журнала поднялся и, помахав пальцем, произнес:

      – Вы зря, иронизируете,