Покоритесь воле Ночи. Глен Кук

больше нашего. Он там, где мы и предполагали. Потому что больше ему быть негде.

      – И не дал нам отпора. Орудие, воскресшее божество – и не сражается.

      Тень, очутившись в западне, яростно отбивался. Тогда погибли люди, а от Орудия осталась оболочка, которую патриаршие солдаты растерли в порошок и развеяли по ветру – по щепотке зараз.

      – Он никогда не был столь уж силен. Полгода убегает от нас, мы то и дело загоняем его в угол. И каждый раз, как удается подобраться поближе, наносим удар. Это конец. Он растормошил ундину, или что это такое было. Это его последняя уловка, последняя надежда. Если б мы решили, что убили его, а не ее…

      Консент говорил без остановки, слова извергались из него потоком. Хект уже видел такое: в отчаянных ситуациях люди иногда становятся чересчур болтливыми. Пайпер и сам грешил этим в молодости.

      Неожиданно рядом закричал солдат. Потом еще один.

      – Эгей, генерал! – завопил третий. – Там внизу какой-то тип.

      Прищурившись, Хект различил худого бледного человека в лохмотьях – точь-в-точь гролсачский беженец, один из тех, на кого охотились в этой части Коннека граф Реймон и его кровожадная супруга. Оборванец непрерывно кланялся, подняв руки.

      – Что думаешь? – спросил Хект.

      – Думаю, Бестия все еще с нами, – ответил Консент.

      – Пусть поднимется по склону. Рук, все пушки должны быть нацелены так, чтобы в случае чего порвать его в клочья. Пусть остановится на той белой скале…

      Рук нахмурился и покачал головой. Хект сразу понял, чем он недоволен. Если фальконеты выстрелят из этой позиции, рикошетом заденет солдат на противоположном склоне.

      – Ладно. Пусть встанет на расстоянии ярда. Тогда рикошет попадет в основном в него самого.

      Оборванец, по всей видимости, ждал, что к нему подойдут.

      – Не дождешься, парень, – прокричал стоявший у водопада Бюль Смоленс и велел двум пушкарям выстрелить в сторону незнакомца.

      – Смоленсу – награда, – восхитился Хект.

      Над землей промелькнула тень.

      – Ворон, – доложил Кейт Рук. – Приземлился прямо на большой дуб позади Седлако. Слева.

      Никто не знал, сколько у воскресшего Бестии осталось власти над воронами. Князь Воронов из преданий с легкостью повелевал ими. Но солдаты были наготове.

      Меткий лучник подстрелил птицу, как только она устроилась на ветке.

      Больше воронов поблизости никто не заметил, хотя обычно они летали парами – самец и самка.

      Но над головами у воинов тут же закружились стервятники.

      Оборванцу знаками приказали перейти ручей и вскарабкаться по холму к Хекту. Человек казался слабым и страшно истощенным.

      Никто из наблюдавших не почувствовал ни малейшей жалости. Гролсачец перед ними или Орудие в обличье беженца – солдаты, более полугода находившиеся в походе, уже не были способны испытывать сочувствие. Многие сейчас гадали, почему оборванца просто не прихлопнут, разом покончив с проблемой.

      – Велите ему остановиться. Передвиньте пару пушек, чтобы стало понятней.

      Рук