Assassin's Creed. Тайный крестовый поход. Оливер Боуден

неубранные трупы ассасинов, тамплиеров и жителей деревни.

      – Я сделал то, о чем меня попросили, – сказал Альтаир.

      Он старался тщательно подбирать каждое слово, но это не помогало.

      – Нет! – резко возразил Наставник, и его единственный глаз зло вспыхнул. – Ты делал то, что потакало твоему своеволию. Малик рассказал мне, насколько самонадеянным ты был. Ты даже осмелился отрицать наши принципы.

      Караульные крепко взяли Альтаира под руки. У него напряглось все тело, но сопротивляться он не стал.

      – Что вы делаете? – настороженно спросил ассасин.

      Щеки Аль-Муалима побагровели.

      – Существуют правила. Существует Кредо ассасина. Стоит нам пренебречь правилами, и мы превратимся в ничто. Похоже, ты забыл три простых правила, из которые первое – наиглавнейшее: «Не позволяй клинку…»

      Похоже, Аль-Муалим просто решил преподать ему урок в присутствии всех. Альтаир почувствовал облегчение и без всякого смирения докончил фразу Наставника:

      – «…поразить невиновного». Я знаю.

      Камни двора повторили звон пощечины, отвешенной Аль-Муалимом Альтаиру. У ассасина вспыхнула щека.

      – Попридержи свой язык, пока я не дал тебе разрешения говорить, – загремел Аль-Муалим. – Если ты так хорошо знаком с этим правилом, почему в катакомбах ты убил тамплиерского священника? Старик ни в чем не провинился перед нами. Ему незачем было умирать.

      Альтаир молчал. Да и что он мог сказать? «Я действовал сгоряча»? Или: «Убийство старика было проявлением моего высокомерия»?

      – Твоя самонадеянность не знает границ, – продолжал распекать его Аль-Муалим. – Смири свое сердце, дитя, иначе я собственными руками его вырву.

      Наставник умолк. Альтаир видел, как вздымаются и поникают его плечи. Аль-Муалим пытался совладать со своим гневом.

      – Есть и второе правило, которое дает нам силу, – продолжал Аль-Муалим. – «Скрывайся у всех на виду». Слейся с толпой, и пусть она замаскирует тебя. Это правило ты помнишь? Сомневаюсь. Я слышал, что ты решил привлечь к себе внимание раньше, чем атаковал.

      И опять Альтаир ничего не сказал. Стыд жег его изнутри.

      – Ты ухитрился нарушить и третье правило, что стало наихудшим твоим предательством, – добивал его Аль-Муалим. – Третье правило гласит: «Никогда не подставляй под удар братство». Иными словами, не подвергай опасности своих собратьев. Никакие твои действия – прямые или косвенные – не должны вредить братству. Все предельно ясно. Но твое своеволие, проявленное в развалинах иерусалимского храма, обернулось опасностью для всех нас. Что еще хуже, ты привел врагов к порогу нашего дома. Все, кого мы сегодня потеряли, погибли по твоей вине.

      Альтаир не смел поднять глаза на Наставника. Он стоял, склонив голову набок. Боль в щеке не утихала. Но когда он услышал, как Аль-Муалим вынимает кинжал, то заставил себя поднять глаза.

      – Мне жаль, поверь, – сказал Аль-Муалим. – Но братство не потерпит предательства.

      «Нет! –