Крестовый поход. Андрей Посняков

власти! Это что же выходит – разбойники сильней базилевса?! А? Я вас спрашиваю! Что молчите?

      Парни молчали. А что говорить-то? Лопухнулись с ювелиром, чего уж…

      Протокуратор Филимон Гротас смерил всю троицу презрительно-гневным взглядом и, заложив руки за спину, заходил по кабинету. Парни украдкой переглянулись – это хождение было хорошим признаком, похоже, праведный гнев постепенно покидал начальство.

      – Ну, вот что, – Филимон, наконец, остановился, бросил недовольный взгляд на приоткрытую дверь. – Вот что я вам имею сказать… Ты, Иоанн, – начальник упер палец в грудь светловолосого парня с кудрявой бородкой и большим синяком, расплывшимся на левой половине лица. – Красавец, что и сказать. Работать можешь?

      – Могу, господин Гротас!

      – У тебя там что по последнему заявлению… кража свиньи, кажется?

      – Да-да, свиньи. Там такая ситуация…

      – Меня твоя ситуация не волнует! – снова взвился начальник. – Какую печать регистратор повесил на заявление?

      – Зеленую.

      – Сколько дней срок?

      – Неделя, господин Гро…

      – А у тебя сколько прошло?

      – Пять дней.

      – Пять дней?! Так что же ты тут стоишь?! Марш работать! И чтоб к завтрашнему дню эту свинью нашел! Нашел и передал владельцу! Марш!

      Вытянувшись, Иоанн кивнул начальству и поспешно покинул кабинет.

      – Теперь ты, – подкручивая усы, Филимон строго посмотрел на Панкратия. – Как там с нападением на зеленщика?

      – Так это мальчишки пошутили, господин протокуратор, я уже с ним поговорил…

      – Поговорил? А, между прочим, зеленщик недоволен остался! Иди теперь с ним говори, чтобы не написал жалобу эпарху! Марш!

      Панкратий тоже ушел, правда, успев незаметно подмигнуть Лешке. Ободряюще так подмигнул – мол, держись. И вышел, прикрыв за собою дверь.

      Проводив его взглядом, начальник устало махнул рукой оставшемуся в одиночестве Алексею:

      – Садись, что маячишь?

      Лешка поспешно сел.

      – Ну, что скажешь? – Филимон вперил в него тяжелый взгляд.

      – А что сказать – виноват, – поджал плечами юноша. И в самом деле, что тут еще скажешь?

      – Это я виноват, не ребята, – продолжал Лешка. – Я же был старшим…

      Протокуратор неожиданно хохотнул:

      – Запомни, Алексей – виноватятся одни дураки. Умные люди – не бьют себя кулаком в грудь, а как можно быстрее исправляют допущенные ошибки.

      – Так я…. Так я и готов…

      – А для того, чтобы эти ошибки исправить, их нужно сначала найти, – Филимон резко вскинул голову. – . Кто стрелял?

      – Старик… Ну, тот, неприметный тип лет сорока…

      – «Неприметный тип» – язвительно передразнил начальник. – Чем это он таким неприметен? Кераксион Младенец, кстати, тоже прекрасный стрелок… был… Теперь уж года три, как не ходит – ноги отнялись. Ладно, о стрелке потом. То, что ты выстрелил первым – правильно. Иначе б плохо пришлось ювелиру.

      – Я