Тайный путь. Андрей Посняков

она, надо признать, действовала вполне умело, постоянно прижимаясь к Лешке голым животом, нарочно, как же еще-то? Не прошло и пятнадцати минут, как юноша уже был более-менее подстрижен, оставалось лишь чуть-чуть подровнять на висках…

      – Ой… – вдруг вскрикнула Ленка. – Ну прямо одно лицо!

      Лешка поднял глаза:

      – Похож на кого-то?

      – Ну да… На одного гм… практиканта. Только тот почти как ребенок выглядит, а ты… а у тебя во-он какие мускулы! Слушай, а может, он тебе – младший брат?

      – Я ж говорил – нет у меня здесь родственников.

      – И все равно – похож здорово. Только тот, по сравнению с тобой – дите дитем. А ты… Ты совсем неплохо теперь выглядишь, по крайней мере, уж куда лучше, чем раньше. На, вот… взяв со стоявшего у окна стола небольшое зеркало, Ленка неожиданно уселась юноше на колени. – Посмотрись.

      – Красиво! – искренне восхитился Лешка, крепко обхватив женщину за талию обеими руками. Ощутив шелковистую теплоту кожи, посмотрел прямо в черные глаза. – И ты тоже – красивая…

      Ленка улыбнулась и потянулась к столу – поставить зеркало… Юноша осторожно развязал рубашку, обнажив упруго колыхающуюся грудь, и ласково впился губами в сосок.

      Женщина выгнулась, застонала…

      А Лешка уже стаскивал с нее джинсы и трусики…

      Заскрипел диван… Послышались стоны…

      – Ухх… – вытянувшись, блаженно улыбнулась Ленка. – Какой ты сильный, Сережа! И как ты стонал… Я люблю, когда мужики стонут!

      – Да уж… – Лешка усмехнулся. – Поди, всех бабок со скамейки согнали!

      – Дурачок… У меня окна на другую сторону…

      Потом пили чай с колбасой, болтали, и Лешка, наверное, не прочь был бы остаться на ночь, да и Ленка б явно была бы не против, но…

      – Мать с Илюшкой вечером явятся, – с улыбкой пояснила почтальонша. – Илюшка – это сын мой, первый класс закончил. Почти на одни пятерки, только вот по русскому – четыре.

      – Молодец, – одобрительно отозвался Лешка.

      – Вот! – встав, Ленка подошла к серванту и, вытащив фотографию симпатичного малыша с цветами и ранцем, с гордостью показала ее гостю. – Это на первое сентября.

      – Славный какой. На тебе похож.

      – Ну, а на кого ж еще-то? Слушай, давай завтра – нет, послезавтра – встретимся, а? Завтра я не могу – пенсия. Пока разнесешь, ноги отвалятся.

      – Да и мне на пилораму.

      – Слушай, Сереж, какая у тебя рубашка чудная?

      – Так я в ансамбле русских народных инструментов играл. На гудке. Специально и пошил такую.

      – А грязная-то! Оставь, постираю…

      – А в чем пойду?

      – Я тебе футболку свою дам… Ты не думай, она растянутая – тебе в самый раз будет.

      Так Лешка и вышел из подъезда – в новой (вернее, в старой Ленкиной) футболке – зеленой, с кроваво-красным сердцем и ядовито желтыми буквицами «I love you». Сытый, довольный, подстриженный…

      Так и направился к лугу – ночевать.

      Так же и шел – обходною безлюдной тропкой, кусточками…

      И