Дары волшебства. Андрей Владимирович Смирнов

– лучше сделать это чужими руками. – Теперь он смотрел только на Дэвида. – Для Идэль это азбучные истины, а вот тебе придется их усваивать… если еще не пропало желание остаться с нами.

      Дэвид открыл было рот, собираясь выдать что-нибудь в духе «Нет. Конечно, не пропало, сэр», когда подумал: «А какого, собственно, черта?..» – и сказал совершенно другое:

      – Знаете… знаешь, у меня никогда и не было желания жить по вашим законам. Я здесь только из-за Идэль. Если для того, чтобы быть с ней, нужно приспособиться к вашему змеиному гнезду, я приспособлюсь. Так что давайте продолжим этот… инструктаж… без подначек, договорились?

      Идэль сидела очень тихо, пытаясь понять, как Фольгорм воспримет такое заявление. Принц помешал в вазочке полурастаявшее мороженное.

      – Инструктаж… – повторил он, криво ухмыльнувшись. По тону невозможно было понять: понравилось ему это словечко или, наоборот, задело. – Ну что ж, продолжим. Если все то, что ты тут сейчас наговорил – правда, если ты тут действительно только из-за Идэль – об этом больше никто не должен знать. Всегда скрывай правду. Тот, кто знает настоящие мотивы, движущие твоими поступками, всегда может придумать способ, как использовать себя в своих целях. Поэтому всегда носи маску, и желательно – не одну, а несколько.

      – Может быть, ты сразу и посоветуешь, какую ему выбрать? – Идэль произнесла эти слова так, что их можно было воспринять и как просьбу, и как вопрос. На усмотрение Фольгорма.

      Фольгорм, прищурившись, поглядел на землянина. У Дэвида возник отголосок того чувства, которое он не раз испытывал во время обучения в замке Тинуэт: глухое раздражение от осознания того, что на тебя смотрят как на несмышленыша, которого еще очень и очень долго предстоит вразумлять.

      Дэвид усилием воли подавил все эмоции. Уж что-что, а это за годы жизни в метрополии он худо-бедно научился делать.

      – Прежде всего личина должна быть естественной, – стал объяснять Фольгорм. – Ты действительно должен верить в то, что говоришь, когда находишься в ней, а не играть, что веришь. Поэтому образ должен быть не внесен откуда-то со стороны, не выбран произвольно, а должен стать твоим собственным выражением, воплощением какой-то другой стороны тебя. Что ты любишь? Пусть не так сильно, как мою очаровательную племянницу, – принц с улыбкой взглянул на Идэль, – но любишь?

      Вопрос был неожиданным. Дэвид пожал плечами.

      – Не знаю…

      – А надо знать, – сказал Фольгорм жестко.

      Дэвид раздумывал несколько секунд. Потом посмотрел принцу в глаза.

      – Волшебство. Мне нравится этим заниматься. Не для того, чтобы чего-то достичь или доминировать над кем-то, а просто – нравится. Это способ познать мир. И я думаю, лучший из всех, что есть.

      – Ну что ж, – Фольгорм беззвучно и мелко похлопал в ладоши – что, по видимости, должно было изображать бурные и продолжительные аплодисменты. – Прекрасная заготовка. Теперь чуть-чуть сместим акценты. Поставим волшебство