Жилец. Михаил Холмогоров

без Кости, на седьмой, что ли, раз и Юленька усвоила и смотрела на умного Жоржа благодарными глазами.

      И, поймав ее благодарный взгляд, Жорж решительным ударом сбросил учебники и тетрадки со скамейки, обнял Юленьку и впился в нее, оторопевшую, губами. Она же замкнула рот, мычала, билась, но вдруг и впрямь сопротивление иссякло, и Юленька раскрыла измученные губки…

      А Жорж в тот же момент почувствовал непредвиденно сильное возбуждение, боль, мгновенное семяизвержение и позор, позор. Он выпустил Юленьку из объятий, а ее лицо полыхало гневом:

      – Мужлан! Мне же больно! Не смей подходить ко мне!

      И собрала с земли тетрадки и книжки и убежала прочь, оставив Жоржа краснеть от стыда, страдать от невыносимой боли, которая будет преследовать его недели две.

      Это ж когда он поймет, что всего-то навсего у обоих произошло половое созревание, что надо было просто погладить, утешить, успокоить новым поцелуем… А тогда, тогда Жорж надолго был оскорблен собственным организмом. Юленьке он больше не звонил по телефону, он даже ступить во Вспольный переулок не мог и старался обойти его, если дорога пролегала с Тверской к Малой Никитской.

      Москва город маленький, через год в фойе консерватории, в буфете, Жорж присел за стол с чашечкой кофе, отпил глоток, услышал:

      – Здесь свободно?

      Оглянулся – Юленька.

      Разумеется, она была не одна, с молодым жандармским офицером, тоже, кстати, Жоржем, легкая болтовня ни о чем, хотя оба Жоржа были напряжены и смотрели друг на друга с изрядной долей вражды. Фелицианова даже оскорбило то, что он оказался тезкой с молодым жандармом, не любил он этих господ, добровольных служителей зла. Когда прозвенел звонок, Юленька шепнула: «Позвони мне, пожалуйста. Завтра же».

      Позвонил, одолев трезвый предостерегающий голос разума. Юленька расщедрилась на рандеву на том самом месте, где когда-то познакомились. И опять одолел трезвый предостерегающий голос разума, чтобы получить из уст Юленьки новость – она помолвлена с жандармским поручиком Нежинским – и упрек: чего ты тогда испугался, глупый, ведь ты мог стать моим избранником.

      А насмешливая судьба сыграла с Жоржем шутку еще спустя лет пять. На том же катке на Патриарших прудах он был ослеплен веселым кокетливым взглядом гимназистки-старшеклассницы, очень похожей на Юленьку, только свежее и ярче. Это ее сестрица подросла, Раечка. Их знакомство и началось с догадки, Раечка, конечно, начисто забыла когдатошнего поклонника старшей сестры, но по законам женского кокетства, конечно, не призналась, и был милый вечер в кондитерской с пирожными и шоколадом фабрики «Эйнем». Короче, Жорж, уже давно студент, взрослый, солидный человек, потерял голову, влюбившись в это прелестное созданье.

      А нежная Раечка тоненькими ниточками сплела надежную сеть, она не отпускала от себя Жоржа, но, но, но… Но никаких излишеств не позволяла и до первого поцелуя долго не подпускала. Оставь надежду навсегда – кокетливая складочка на чистом лобике ее изображала сию Дантову истину.