Бомба для Парижа. Вадим Федоров

стирая воспоминания о Злате. И, может быть, со временем, я забыл бы и мою зеленоглазую любовь. Если бы не случай. Его величество случай.

      Мой друг Гонза перешёл работать в Интерпол. Вместо оперативной работы занялся аналитикой, писаниной и канцелярскими делами. Вот по этим самым канцелярским делам он и приехал в командировку в Мюнхен. На несколько дней. Город хоть и красивый, но беспокойный. Четверть населения – иностранцы. А тут ещё и сирийские беженцы. Постоянно возникали какие-то проблемы. Оружие, наркотики, подозрительные личности. Народ шатался по Европе, не признавая никаких порядков и документов. Попутно совершая правонарушения и преступления. Работы у полиции всех стран Евросоюза прибавилось. Прибавилось работы и у Интерпола.

      В последний день командировки, уже ближе к вечеру, Гонза собирался доехать до отеля, выписаться, потом дойти пешком до вокзала и, выпив пивка, уехать в любимую Прагу. Но буквально на пороге его окликнул немецкий коллега. По имени Себастьян. Друзья сократили его имя до Бастиана. Он был высоким, ладно слаженным немцем с постоянной улыбкой на лице.

      – Не спеши, – сказал он Гонзе, – на пять минут загляни ко мне. Полиция арестовала женщину. С чешскими документами. С липовыми. В базе её нет. Глянь, может, знакомая.

      Зашли в кабинет к Бастиану. Присели за широкий стол. Бастиан вывел на монитор компьютера фотографию чешки. Чёрные волосы, круглое лицо, небольшой шрам на правой щеке, карие глаза.

      – Где-то видел, – сказал Гонза, – но не могу вспомнить, где. А что она натворила?

      – На красный цвет светофора проехала, в машине, – усмехнулся Бастиан, – в обычной Шкоде Октавия. В багажнике которой мы нашли мешок с 50 килограммами TATP.

      – Сколько? – удивился Гонза. – Это же можно целый квартал разнести.

      – Квартал вряд ли, – сказал Бастиан, – но бабахнуть могло очень сильно.

      – Вспомню, кто это, скажу, – Гонза встал со стула и направился к двери.

      – Хорошо, – сказал Бастиан и щёлкнул по клавиатуре.

      На экране монитора возникла фотография голой спины. С татуировкой. Две цифры: 1 и 3. Тройка обведена. Всё это Гонза увидел боковым зрением, открывая кабинетную дверь. Замер. Отпустил дверь. Вернулся к столу.

      – А на лобке у неё паутина наколота, – то ли спросил, то ли утвердительно сказал он Бастиану.

      – Так ты её знаешь, – хлопнул ладонью по столу Бастиан.

      – Знаю, и очень хорошо, – сказал Гонза, – поедем, я вас познакомлю.

      Поехали в тюрьму, по дороге сдав уже не нужные билеты на поезд. Командировка у Гонзы внезапно продолжилась.

      В тюрьме случилась осечка. Сказали, что ночные допросы запрещены. Бастиан позвонил куда-то. И через час из Пуллаха приехал человек от Федеральной разведывательной службы Германии (БНД). Человека звали Вольфом. Он был среднего роста, средних лет. И внешность у него была средняя, не запоминающаяся.

      Они сели втроём в отдельном кабинете, где Гонза и рассказал историю про самоубийство Михала, про наркотики и про Злату.

      – Давай я с ней поговорю первый, – предложил он коллегам.

      Вольф разрешил.

      Злата сидела в комнате. В типичной комнате без окон. Даже обычного зеркала во всю стену (атрибута почти всех детективных фильмов) не было. Была комната, стол и два стула. И женщина с опущенными руками, лениво сидящая на стуле.

      Гонза вошёл. Сел напротив Златы. Она посмотрела на него. Расслабленно. Потом вдруг напряглась, узнавая. Положила руки на стол. Сцепила пальцы в замок.

      Несколько томительных мгновений. Гонза молчал. Молчал и смотрел на Злату.

      – Как он? – спросила она.

      – Хорошо, – ответил Гонза, догадавшись, о ком она спрашивает, – видел на прошлой неделе. Здоров, бодр и весел. Но сейчас речь не о нём. А о тебе. С таким грузом ты можешь в тюрьме провести остаток жизни. А если захочешь…

      – Я ничего не хочу, – перебила его Злата, – я хочу увидеть Вадима. А потом сидеть в тюрьме остаток жизни. Но вначале увидеть его. Я должна извиниться.

      – Я не могу вот так взять и привезти к тебе своего друга, – сказал Гонза, – он к нашей организации не имеет никакого отношения. Мне начальство не разрешит пускать кого-либо к тебе.

      – Свидание с Вадимом – и я вам всё рассказываю, – сказала Злата, – всё, что знаю. Куда везла эту дрянь. Кому везла. Я всё понимаю, и мне терять нечего.

      Гонза крякнул. Задумался.

      – Ладно, – сказал он, – я постараюсь. Но не факт, что он с тобой захочет встретиться. Он же после Слап почернел весь. Мы его с этого причала еле-еле оттащили. Он действительно думал, что ты утонула. Что у тебя сердце остановилось из-за разницы температуры.

      – Я всё расскажу, – упрямо повторила Злата, – только после свидания. Всё. Честное слово. Я должна его увидеть.

      И она опустила голову.

      Гонза встал. Прошёлся по комнате. Постоял возле сгорбленной женской фигуры. Вышел. Рассказал всё Бастиану и Вольфу. Вольф внимательно выслушал и пообещал помочь. И уехал. Домой. К жене и детям.