В садах Эдема. Владимир Данчук

литература домогалась этого чуть ли не пятьсот лет, изображая патеров и монахов в виде, достойном посмеяния. По идее, в христианском обществе, в государстве, где живут христиане по христианским заповедям, безбожник должен быть изгоем, он – потенциально опасен, как представитель «противоположной стороны» (ведь «третьего не дано»), пусть даже он сам так не считает, так не думает и не верит в это. И нужны были века упорной работы, чтобы повсеместно вселить в головы представление о том, что христиане не просто «черны, как все мы», но гораздо хуже и гаже со своим лицемерием.

      Что ж, теперь христиане становятся изгоями. Впрочем, это норма христианства.

30.04.84

      По календарю Радоница завтра, но владыка перенёс её на сегодня – завтра улицы будут перекрыты. На службе мы были вчетвером – у нас пятый день гостит Миша… А я пропадал в соборе – оказывается, в жизни при храме десятки мелких случаев, когда требуются крепкие руки, быстрые ноги и реактивная голова. И я там был не один – сменяясь, каждый день делом занимались около полутора десятка помощников (я был самым молодым из всех). Старички церковные мне понравились – крепкие, основательные мужички. И довольно подкованные. За все дни получил 35 рублей.

      Теперь ищу работу и жильё. Поэтому мы решили, что мне надо идти в дворники. Обошёл уже десяток управлений (любопытным показалось, что на окраинах с жильём сложнее, чем в центре, но потом сообразил, что на окраинах нет развалюх).

      Несу Лизаньку на руках. Она долго шуршит конфетой.

      – Угости конфеткой, Лизанька.

      – Нек… – невнимательно отвечает она.

      – Ах, нехорошо! Угости! Пожалуйста!

      – Нек, не угастю.

      – Лиза, – говорю я с укоризною, – я же тебя несу! Вот поставлю на землю и пойдёшь ножками.

      – Неси, – щебечет она, хмуря лобик. – И низзя как гаваить. Нага безкаысно носить.

01.05.84

      Мы на кухне – пьём чай. Лизанька в бабушкиной комнате. Они беседуют:

      – А кага я ум’ю, я пойгу ко Госьпагу…

      Бабушка молчит. Тогда Лизанька повторяет эту фразу раза три и с каждым разом всё громче, явно вызывая на ответ. Слышится приглушённый и быстрый ответ:

      – В землю закопают и всё.

      – Нек, кы непавийно гаваишь, – радостно возражает Лизанька, чувствуя за собой авторитет наших бесед. – Кы кохэ, кага ум’ёшь, пойдёх ко Госьпагу.

      – Нет никакого Бога, – слышится ещё быстрее и тише.

      Лизанька, наоборот, повышает голос и почти кричит:

      – Не гаваи так! Гасьпог хывёт на небе!

      Бабушка совсем переходит на шёпот:

      – Ты что кричишь? Хочешь, чтобы все слышали?

      Мы переглядываемся: не даёт спуску маленькая девочка!..

      Не хотела спать, и вот – стоит в углу:

      – Маминька… п’асти миня… я бойхэ не бугу…

      – Как не будешь?

      – Халить не бугу… бугу гаськи зак’ывать…

      – И ляжешь в кроватку, как маминька велит? – Нек!

      – То есть как «нет»?

      – Кы