Эркюль Пуаро и Шкатулка с секретом. Софи Ханна

меня ждет. Пожалуйста, Эти, вы так… Нет ведь никакой нужды… – Казалось, закончить предложение ему недостало сил. Вид у него был абсолютно опустошенный.

      Софи подняла стул, который Скотчер, вставая, уронил на пол. Затем помогла ему сесть и протянула стакан воды.

      – Выпей сколько сможешь, – заговорила она настойчиво. – Тебе станет лучше. – Но Скотчер едва мог держать стакан, так что Софи пришлось самой направлять его руку.

      Этот спектакль показался мне крайне любопытным. Разумеется, новость леди Плейфорд потрясла всех – но почему она так огорчила самого Скотчера? Разве не достаточно было бы сказать: «Как глупо, я ведь не доживу до наследства, это всем известно»?

      Тут Дорро вскочила. Ее рот открывался и закрывался, но из него не доносилось ни слова. Одной рукой она мяла ворот платья.

      – За что вы ненавидите меня, Эти? Вы ведь знаете, что единственными, кто пострадает по-настоящему, будем я и Гарри, но вы не можете так не любить своего сына! Или вы наказываете меня за то, что я не могу родить ребенка? Клаудии ваши деньги не нужны – она и так вот-вот породнится с одной из богатейших семей мира…

      Кимптон перехватил мой взгляд. И улыбнулся, точно говоря: «А вы не знали, да? Все верно: я действительно так богат, как Дорро тут расписывает».

      – Значит, это именно мне вы хотите навредить! – продолжала Дорро. – Мне и Гарри. Разве вы уже не лишили нас однажды того, что принадлежало нам по праву? Я знаю, что это было ваше жестокое решение, а не покойного отца Гарри, упокой Господь его душу…

      – Что за чушь ты несешь? – отвечала леди Плейфорд. – Ненавидеть тебя – вот еще! А что до завещания моего покойного мужа, которое ты, вероятно, имеешь в виду сейчас, то тут ты подменяешь понятия – свое разочарование по его поводу ты принимаешь за мою жестокость.

      – Дорро, – встрял Кимптон, – если Скотчер умрет раньше, чем Эти, то вы с Гарри все равно получите свое, как и предполагалось. Зачем же беспокоиться?

      – Мистер Гатеркол, это правда – то, что сейчас говорит Рэндл? – спросила Дорро.

      Ее слова о завещании покойного виконта Плейфорда заставили меня задуматься. Любопытно, что это за история такая? Но нельзя же в разгар семейной сцены, пока родственники освежают в памяти давние взаимные обиды, взять да и спросить: «А что такое вы говорили насчет завещания отца Гарри?»

      – Да, – подтвердил Майкл Гатеркол. – Если Скотчер не переживет леди Плейфорд, то условия старого завещания останутся в силе.

      – Вот видишь, Дорро? – сказал Кимптон. – Не о чем волноваться.

      – Но мне просто хочется понять, к чему вдруг такая перемена, – сказала она, продолжая терзать платье; да, если так дальше пойдет, декольте у нее скоро станет глубиной до пояса. – Зачем вообще оставлять все человеку, который скоро будет гнить в земле?

      – Ой, как горько! – сказал Скотчер.

      – Мне тоже! – Обернувшись к леди Плейфорд, Дорро продолжала: – Что будем делать мы с Гарри? Как мы будем жить? Вы должны немедленно все исправить!

      – А я так даже рада, что получила наконец доказательства, – сказала Клаудия.

      – Совершенно