Имидж напрокат. Дарья Донцова

осенней мухой: «Первоклассник обязан молча работать во время урока, а на перемене ходить по коридору мерным шагом, заложив руки за спину». Это заявление я на родительском собрании слышала. А теперь скажи, найдется ли хоть один семилетка, способный так себя вести?

      – Похоже, педагоги мечтают учить глухонемых детей в инвалидных колясках, – раздраженно подхватила Ксения, – те уж точно бегать не станут. И чтобы отцы у них были сплошь олигархи, которые давали бы школе несметные деньги. Вечно от родителей что-нибудь требуют – то занавески купить, то оборудование для спортзала. А туалетная бумага? С каждого ребенка в месяц по рулону! Да еще по бутылке жидкого мыла. И цветы-подарки к каждому празднику. Представляешь, наш физкультурник разозлился, что ему ко дню рыбака родительский комитет конверт с купюрами не вручил, и всему классу неуды влепил. Кстати, вот что интересно, многие учителя двойки детям ставят, идиотами их обзывают, а как только родители кого-то из них репетитором наймут, сразу меняются: «Сю-сю-сю, Машенька такая молодец, чмок-чмок, у нее пятерочка».

      Я медленно села, и кровать заскрипела. Болтушки обернулись, врач обрадовалась:

      – Евлампия Андреевна, наконец-то вы очнулись! Как самочувствие?

      Ксения, не говоря ни слова, убежала.

      Я потерла ладонью лоб.

      – Добрый день.

      – Утро, – поправила врач. И уточнила: – Восемь часов. Давайте познакомимся. Я – Валерия Львовна, дежурный терапевт. А как вас зовут?

      – Лампа, – привычно ответила я. И слегка удивилась вопросу: – Но вы же знаете, как меня зовут, только что произнесли мои имя и отчество.

      – Ой, какая вы умница! – обрадовалась Валерия. – Теперь скажите: где вы сейчас находитесь?

      – Судя по интерьеру, в больнице, – протянула я.

      – Молодчина. Просто герой! – рассыпалась в похвалах Валерия Львовна. – А как сюда попали?

      – Не знаю, – растерялась я.

      – Не беда, – улыбнулась врач, – это не самое страшное. К нам иногда привозят людей, которые не могут сообразить, какого они пола, мужского или женского. И ничего, через месяц-другой все у них налаживается.

      Дверь палаты распахнулась, внутрь ворвалась орава людей с воздушными шариками, флажками и букетами.

      – Лампудель, узнаешь меня? – спросила шагавшая впереди всех Катя. В руках моя подруга держала большую спортивную сумку. Следом за Катей шел юноша с плюшевым медведем.

      Я закуталась в одеяло.

      – Нет! Вы кто?

      Все замерли. Лицо Кати на секунду приняло озабоченное выражение, но потом его сменила широкая улыбка.

      – Лампуша, не переживай, ты обязательно поправишься.

      – Вот и отлично, что ты все позабыла, – обрадовалась высокая стройная девушка. – Значит, больше не будешь злиться за разбитую мной лампу.

      – Лиза, убитый тобой светильник навечно останется в моей памяти, – заявила я. – Увидела его в Питере и очаровалась – основанием лампы с красивым абажуром была статуэтка кошки, сидящей в кресле и читающей книгу. Я везла ее в Москву на груди, боясь повредить, она жила у меня на тумбочке два года. А потом приехала Лизонька и… бумс, нет моей кошки.

      – Ты все помнишь! – засмеялась Катюша.

      Я спустила с кровати ноги и стала нашаривать тапки.

      – Вас забудешь… Зачем пришли?

      – Палату празднично украсить, – сообщил Кирюша, – чтобы тебе, Ламповецкий, весело стало.

      – Только занавески менять не будем, – заметила Лиза. И все рассмеялись.

      – Больная не знает, как сюда попала, – сказала врач. – Екатерина Андреевна, вы же медик, а притащили цветы и мягкую игрушку. Что бы сами-то сделали у себя в отделении с родственниками, которые принесли больному медведя и пионы?

      – Плюшевого зверя вон, букет на первый этаж в ларек с книгами, – ответила подруга. – Ни инфекция, ни аллергия мне у пациентов не нужны.

      – Ну вот, – кивнула Валерия Львовна. – А тут нарушаете?

      – Хорошо хоть они собак не привели, – ухмыльнулась я.

      Катя открыла спортивную сумку, которую успела поставить на пол. Из ее недр, обиженно сопя, выбрались мои мопсихи Фира и Муся, одетые в нечто белое, похожее на футболки.

      – Ой! Какие хорошенькие! – умилилась Валерия. – Только с животными в клинику никак нельзя.

      – Это медсестры, – поправил Кирюша, – средний медперсонал широкого профиля. Видите – обе в халатах. Я полночи им спецодежду шил.

      – Девочки! – позвала я.

      Фира и Муся взвизгнули и бросились к кровати.

      – Не дай бог завотделением появится, – занервничала Валерия, – вломит он мне за присутствие ваших медсестер. Ладно, вы тут пока пообщайтесь, а я в коридоре покараулю, и если начальство с обходом покажется, сразу шумну.

      Катя взглянула на меня:

      – Правда, ты не знаешь, как очутилась на койке, или опять нас разыгрываешь?

      – На сей раз честно говорю, – вздохнула я. – Это плохо?