Квартал Тортилья-Флэт. Консервный ряд (сборник). Джон Стейнбек

важность, сколько ей лет? – заметил он философски. – Женщина она очень бойкая. Она живет в собственном доме, и у нее есть двести долларов в банке. – Тут Дэнни немного смутился и добавил: – Мне бы хотелось сделать подарок миссис Моралес.

      Пилон и Пабло уставились на свои ноги, всеми силами души стремясь отвратить надвигающееся. Но это им не удалось.

      – Будь у меня деньги, – сказал Дэнни, – я купил бы ей коробку конфет. – Он выразительно посмотрел на своих жильцов, но они молчали. – Мне бы только доллар или два, – намекнул он.

      – Чин Ки сушит каракатиц, – заметил Пилон. – Пойди к нему на полдня потрошить каракатиц.

      – Хозяину двух домов неприлично потрошить каракатиц, – колко возразил Дэнни. – Вот если бы мне получить хоть часть квартирной платы…

      Пилон в сердцах вскочил на ноги.

      – Ты только и знаешь, что требовать квартирную плату! – крикнул он. – Ты готов вышвырнуть нас на улицу, в сточную канаву, а сам будешь нежиться в мягкой постели! Пошли, Пабло, – гневно закончил Пилон, – мы достанем денег для этого скряги, для этого кровопийцы.

      И оба гордо удалились.

      – А где мы достанем денег? – спросил Пабло.

      – Не знаю, – ответил Пилон. – Может, он больше не будет заговаривать об этом.

      Однако столь бесчеловечное требование глубоко их ранило.

      – Встречаясь с ним, мы будем звать его «кровопийцей-ростовщиком», – сказал Пилон. – Столько лет мы были его друзьями! Когда он голодал, мы кормили его, когда он мерз, мы одевали его.

      – Когда же это было? – спросил Пабло.

      – Не важно. Будь у нас то, в чем он нуждался бы, мы поделились бы с ним. Вот какими друзьями мы были для него. А теперь он растоптал нашу дружбу ради коробки конфет для жирной старухи.

      – Есть конфеты вредно, – сказал Пабло.

      Бурные переживания совсем измучили Пилона. Он опустился на край придорожной канавы, подпер рукой подбородок и погрузился в отчаяние.

      Пабло сел рядом с ним, но только для того, чтобы отдохнуть, так как его дружба с Дэнни не была такой старинной и прекрасной, как дружба Пилона с Дэнни.

      Дно канавы было скрыто кустами и сухим бурьяном. Пилон, склонивший голову под гнетом печали и негодования, увидел, что из-под одного кустика торчит чья-то рука, а возле руки увидел бутыль вина, наполовину полную. Он вцепился в локоть Пабло и указал вниз.

      Пабло уставился на руку.

      – А может, он помер, Пилон?

      Пилон уже успел перевести дух, и к нему вернулась обычная ясность мыслей.

      – Если он помер, то вино ему ни к чему. Бутылку же с ним не похоронят!

      Рука зашевелилась, отодвинула ветки, и глазам друзей открылась чумазая физиономия и рыжая щетинистая борода Хесуса Марии Коркорана.

      – Здорово, Пилон, здорово, Пабло, – ошалело сказал он. – Que tomas?[9]

      Пилон спрыгнул к нему.

      – Amigo Хесус Мария! Ты нездоров?

      Хесус Мария кротко улыбнулся.

      – Я просто пьян, – пробормотал он, приподнялся и встал на четвереньки. – Выпейте со мной, друзья. Пейте больше. Тут еще много

9

Что выпьете? (исп.)