Арабские сны. Ирина Лакина

до меня.

      Строгая начальница гарема больно схватила меня за подбородок двумя пальцами, затем опустила взгляд на вздымающуюся под тканью рубахи пышную грудь, потом посмотрела мне прямо в глаза и, поразмыслив пару секунд, толкнула меня в плечо. Что это означало, я еще не поняла. Очевидно, она отбирала девушек. Но для чего? Или для кого? И что мне теперь делать – радоваться, что меня для «этого» не выбрали, или горевать, что не попала в число избранных?

      Пока я размышляла, стоя среди отвергнутых, хазнедар добралась до Лерки.

      – Строптивая девушка. Много сил придется потратить на воспитание. Что скажешь, Масуд-ага?

      Наргес Хатун протянула к Лерке руки и наглым образом вцепилась обеими ладонями ей в грудь. Лицо моей подруги перекосилось от злости. Она схватила хазнедар за запястья и резким движением убрала ее руки с груди.

      – Не смейте меня касаться! Кто вы такая? Что вы себе позволяете?! Я подам заявление в полицию! – кричала Лерка.

      Зейнаб-калфа тут же подлетела к ней и ловко скрутила руки за спиной.

      – Сатрапы! Кровопийцы! Бандиты! Вас всех арестуют! – верещала моя подруга, а я мысленно молилась, чтобы она заткнулась. Что-то подсказывало мне, что Зейнаб-калфа вовсе не шутила про фалаку и двадцать ударов палками.

      – Успокойся, сумасшедшая! Какая невоспитанная рабыня! – причитал Масуд-ага, качая головой.

      Хазнедар тем временем схватила подол Леркиной рубахи и резко задрала его наверх до самого пупка, открыв наготу моей подруги всем собравшимся.

      – Сволочи! – завыла моя подруга и начала извиваться, как змея. Я прикрыла лицо руками. Такое унижение она им точно не простит.

      – Посмотри, Масуд-ага! Лобок ухоженный, бедра упругие, ноги длинные и стройные. Кожа нежная, мягкая. Живот плоский и красивый. Будем с ней возиться или перепродадим?

      – Повелителю уж больно наскучила Дэрья Хатун. Совсем загрустил. Как бы не заболел, избави аллах!

      Лерка продолжала извиваться и брыкаться, изо всех сил стараясь освободить из плена руки.

      – Но эта наложница – сущий демон. Сбежала из хамама, ударила евнуха, много ругается и кричит. Даже не знаю, Наргес Хатун. Стоит ли овчинка выделки?

      – Ясно.

      Хазнедар сдвинула брови и еще раз внимательно посмотрела на красную от стыда Лерку.

      – Слушай меня, хатун, не перебивай. У тебя есть выбор. Две дороги открыты перед тобой. Первая – ты усердно учишься, слушаешь меня, агу и калф, попадаешь в покои падишаха, рожаешь ему наследника и становишься султаншей. Вторая – ты брыкаешься, как бешеная кобылица, ругаешься, как янычар, дерешься с прислугой и оказываешься на невольничьем рынке, где мы продаем тебя старому вдовцу за два медяка. Жизнь свою ты кончишь в какой-нибудь дыре под Тебризом. Тебе выбирать.

      Лерка притихла и даже перестала дергать руками.

      – Хорошо. Я буду учиться, – обреченно выдала моя присмиревшая подруга, стыдливо опустив голову.

      – Так-то лучше. – Наргес Хатун похлопала ее по плечу и ехидно улыбнулась.

      – Остальных