Рандеву с петлей на шее (сборник). Николай Леонов

эту квартиру снимаешь или как?

      – А вам-то что за дело? – вспыхнув, окинула его оценивающим взглядом Настя. – Если вы снять хотите, то не получится. Разве вам Алексей не сказал?

      – Водопьянов? – уточнил Крячко.

      – Нуда! – начала нервничать девушка. – Вы сказали, что от него. Он вам разве не говорил, что квартира не сдается?

      – А он тебе кто будет?

      – Он мой любовник. А вам что, жалко? – с вызовом посмотрела она на Крячко.

      – Да на здоровье, – отмахнулся Крячко. – То есть ты и дальше тут жить собираешься?

      – Разумеется! Что вообще происходит? Что вам нужно?

      – А документики твои посмотреть можно? – продолжал Крячко, не обращая внимания на ее эмоции.

      – Ага, сейчас! – язвительно произнесла Настя. – С какой радости? Я сейчас позвоню Алексею! – Она схватила лежавший на заставленном всевозможными флакончиками трельяже сенсорный телефон, принялась водить по экрану наманикюренным пальчиком и, послушав долгие гудки, недовольно проговорила:

      – Не отвечает.

      В этот момент кто-то все-таки ответил, и она сразу заговорила на повышенных тонах:

      – Алло, Алеша? Что за фигня происходит? Ко мне тут… Кто? Кто это? Какой следователь? Нет, я не… Извините! Я, наверное, ошиблась. – Быстро отключив связь, Настя перевела на Крячко растерянный взгляд: – Какой-то следователь… Ничего не понимаю! Где Алексей? И что вообще происходит?!

      – Вещички тебе придется собирать, девонька, вот что, – с сочувствием вздохнул Крячко.

      – Это с какой еще радости? – дернула плечом Настя и с подозрением уставилась на него: – А вы не от его жены случайно? Это она вас послала, да? Так вот, можете ей передать, что квартиру мне сдает Алексей, а не она! Я ей уже говорила, что съезжать отсюда не собираюсь! Вот пусть он сам мне скажет, тогда…

      – Не скажет, – перебил ее Крячко. – Он вообще больше ничего не скажет.

      – Что вы имеете в виду? – заморгала длинными белесыми ресницами Настя.

      – Да умер он. Сегодня ночью. На даче у себя. – Крячко проговорил все эти фразы обыденным голосом, при этом следя за лицом девушки.

      Оно выражало крайнюю степень недоумения и недоверия.

      – Как умер? – наконец спросила она. – С какой радости? Он же здоровый!

      – К сожалению, иногда умирают не от болезней. А от удушения, например.

      – Ка… какого удушения? – Голос Насти сел. – Да вы меня разыгрываете, что ли? Что за дурацкие шутки!

      Вместо ответа Крячко достал свое удостоверение, сунул его девушке под нос и проговорил:

      – Обычно опера из МВД к шуткам не склонны. Считается даже, что у нас чувства юмора нет, хотя это, безусловно, не так.

      Настя слушала Крячко, меняясь на глазах. Она сразу как-то притихла, поникла и, опустившись в кресло, спросила:

      – Как это случилось?

      – Я же говорю – задушили его, – ответил Крячко, успевший по телефону во время дороги выяснить подробности у Гурова.

      – Кто? – тупо спросила Настя.

      – А вот это,