Связной. Евгений Сухов

тебе? – дружно обернулись солдаты.

      – Папироской не угостите?

      – С превеликим удовольствием… Где ногу-то потерял? – участливо спросил белокурый, доставая из кармана галифе пачку «Казбека».

      – Ах, это, – отмахнулся калека, – на Волховском фронте оставил. Осколком зацепило. Можно было ногу спасти, но как-то не до того было, немец на нас напирал со страшной силой, не было даже возможности голову поднять. Потом гангрена пошла, вот и оттяпали… Эскулапы! Ладно, что хоть живой остался.

      – Тоже верно… Держи, – протянул сержант две папиросы.

      – О, благодарствую! А вторую за что?

      – За героизм и за то, что живой остался.

      – Вот оно что… Первую папироску я сразу искурю, а вторую припрячу – не каждый день меня «Казбеком» угощают. Но я вижу, что ты сам парень геройский. Где медаль «За отвагу» получил? – чиркнул мужичок трофейной зажигалкой.

      – Еще в начале войны дело было, – не сразу ответил тот.

      – Видно, было за что, тогда не очень-то наградами разбрасывались, – подытожил безногий.

      – Под Оршей дело было, в сорок первом, – уточнил сержант, – на Западном фронте. Против танкового взвода выстояли. Даже сам не знаю, как уцелел.

      – Под Оршей? – удивленно протянул мужичок на костылях. – Уж не под командованием ли маршала Тимошенко?

      – Точно так. Мы тогда предприняли наступление в Лепельском направлении, потом под Витебск отступили.

      – И мы туда же! Я тогда в первой Московской мотострелковой дивизии служил. Там же и контузию получил… – Инвалид показал на две красные полоски на кителе. – Это потом меня на Волховский направили. Так вы из госпиталя?

      – Из госпиталя. А как догадался? – удивился брюнет, стоявший прежде молчком.

      – Ну-у, как вам сказать, глаз-то у меня уже наметан. Те, кто с фронта, выглядят по-другому.

      – Это как же по-другому?

      – Взгляд у них дерзкий, отвечают раздражительно, а вы вот даже папиросками угостили. А потом, они все худые, а вы, как я посмотрю, даже сальцо на щеках наели. Видно, долго лежать пришлось.

      – Да уж… пришлось! Половину желудка вырезали.

      – А сейчас куда?

      – В комендатуру. Нужно отметиться по прибытии, а дальше опять на фронт.

      – Ну, ладно, служивые, потопаю я. Спасибо за табачок.

      Кивнув на прощание, инвалид заковылял в сторону привокзальной площади. Уже отступив на достаточно большое расстояние, он обернулся. Красноармейцы неторопливо шагали по улице, мало чем отличаясь от таких же солдат, как и они сами. С интересом посматривали на девушек, шедших им навстречу, несколько лениво, как и следовало фронтовикам, отдавали честь тыловым офицерам, одетым в до неприличия отглаженную форму. Один из красноармейцев что-то сказал проходившим мимо барышням, и те громко и заливисто рассмеялись, привлекая к себе внимание прохожих.

      Дождавшись, когда красноармейцы свернут за угол, безногий заковылял в сторону трехэтажного здания с массивными белыми колоннами.

      Старший лейтенант военной