Ожерелье богини Кали. Наталья Александрова

из-за стола, вежливо поблагодарив (мама приучила). Женя отвернулась к раковине, а он, войдя в комнату, изумленно спросил:

      – Ой, а что это у тебя?

      – А это сестры вещи! – крикнула Женя из кухни. – Сестра приехала погостить!

      – Нет же у тебя никакой сестры! – сказал Иннокентий.

      – Как нет? Двоюродных полно, – соврала Женя, – вот, поживет некоторое время.

      Она постаралась, чтобы он не услышал в ее голосе некоторого злорадства, потому что заметила его недовольство. Ну еще бы – теперь посторонний человек в доме, будет создавать неудобства.

      «Ты еще не знаешь какие…» – мысленно усмехнулась она.

      И выслушала его пространные речи почти благосклонно. По крайней мере, снисходительно.

      Слушать надо было обязательно, Иннокентий очень тонко чувствовал интерес собеседника.

      Женя сама приучила его к своему вниманию, так что теперь никак нельзя было действовать по методу Винни-Пуха, то есть кивать головой и вставлять изредка глубокомысленные замечания «Да-да, конечно» или «Нет-нет, ни в коем случае».

      Так прошло какое-то время. Женя давно уже, пока жила с ним, уверилась, что к домашней работе Иннокентия приспособить никак нельзя – он ничего не умеет. А если настаивать, проявлять упорство, то непременно что-то разобьет или переломает. Или уронит на себя что-то тяжелое. Свекровь обычно все делала сама или вместе с Женей.

      Они вообще насчет хозяйства никогда не ссорились, она даже Женю хвалила за аккуратность и любовь к порядку.

      Так что сейчас использовать Иннокентия для хозяйственных нужд Женя и не пыталась. Она развесила белье в ванной, затем навела порядок на кухне. Нашла в шкафчике остатки круп – пшена и гречки – и, улучив минутку, когда Иннокентий удалился в ванную помыть руки (мама приучила), высыпала все на подоконник в маленькой комнате. Тотчас прилетел белый голубь и начал аккуратно выклевывать пшено из небольшой кучки.

      – Ешь, дорогой, – Женя сама удивилась своей нежности, – ешь, мой маленький…

      Голубь поднял голову и поглядел на нее хитрым круглым глазом. Женя протянула руку сквозь прутья решетки и погладила перышки. Голубь принял это спокойно – из благодарности, наверное.

      День понемногу двигался к вечеру, Иннокентий даже не собирался уходить.

      – Тебе что – никуда сегодня не надо? – не выдержала наконец Женя.

      – А куда? – Он смотрел недоуменно. – Сегодня же воскресенье, у меня выходной… Женя, – он все-таки прочел что-то в ее взгляде, – я должен с тобой поговорить!

      – Ты мне ничего не должен! – отшатнулась Женя, застигнутая врасплох. – Мы все давно уже выяснили и расстались без взаимных претензий! Как интеллигентные люди, – добавила она, вспомнив про свекровь.

      – Но я… – он нервно заходил по комнате, наткнулся на Кристинин сапог, отбросил его в сторону, – я бы хотел…

      «Хоть бы Лариска пришла, – с тоской подумала Женя, – то из квартиры ее никакими силами не вытолкать, а то вдруг затаилась, как мышь под веником…»

      Вот