Девочка из прошлого. Брайан Макгиллоуэй

сываться, прихорашиваться и тайком выскакивать в туалет, чтобы воспользоваться косметикой, наличие которой в классе не предполагалось. Ее мама запрещала ей пользоваться косметикой. «Четырнадцать лет – это слишком рано для косметики», – говорила она. Хоть используй ее, хоть не используй, разницы нет никакой, подумала Анни.

      Анни Марсден стояла позади группы девочек, наблюдая за ними. Их разговоры смешивались с музыкой, звучавшей в ее наушниках. Если девочки и заметили ее, то ничем этого не показали.

      Слева от них блеснула вспышка. На сцене перед Нуалой Дин стоял пожилой, слегка сутулый седовласый мужчина. Он ждал, пока Нуала приготовится к съемке, слегка наклонившись перед висящим на стене задником в виде книжных полок, заставленных книгами в кожаных переплетах красного, зеленого и синего цветов. Нуала пытается показать себя в самом лучшем ракурсе. По крайней мере, он у нее есть, размышляла Анни.

      Очередь перед ней сдвинулась на одного человека, и Анни сделала шаг вперед, чтобы заполнить пустоту.

      Она подняла глаза и встретилась взглядом со своим учителем физики. Тот стоял, сложив руки, и наблюдал за ней. Не разнимая рук, он жестом указал на свое ухо и пальцем указал на нее.

      Девочка послушно вынула наушники из ушей и убрала их. Группа перед ней уже стояла на ступеньках сцены. Разговоры понизились до шепота, в то время как каждая из девочек готовилась к съемке.

      – Давай двигайся, не задерживай других! – произнес кто-то у нее за спиной.

      Анни продвинулась еще на один шаг, еще больше натянув рукава своего кардигана и вцепившись в их манжеты. Она обратила внимание на то, что пол был желтого цвета. Желтого, потому что это был единственный цвет радуги, который не смешивался с другими цветами. Или наоборот, смешивался? Она никак не могла вспомнить.

      – Ну а теперь – твоя лучшая улыбка, – сказал фотограф. Девочка на стуле с удовольствием подчинилась.

      – Застегни верхнюю пуговичку, Анни, – услышала она чей-то голос. – Учитель физики стоял рядом с ней. – Покажи, что ты гордишься своей формой.

      Щеки Анни слегка порозовели, и она пробормотала извинения, в то время как девочки, стоявшие сразу за ней, захихикали, услышав это замечание. Она отчаянно попыталась соединить вместе концы воротника, чтобы можно было застегнуть верхнюю пуговицу, но в конце концов сдалась и только туже затянула узел галстука. Она же говорила маме, что в сентябре ей понадобится новая блузка. После этого прошло уже четыре месяца, а блузка так и не появилась. Хотя, возможно, она просто набрала лишний вес.

      – Ну что за очаровательная девочка, – произнес старый фотограф и получил в ответ сияющую улыбку Салли Маклофлин.

      Анни поднялась по ступенькам и стояла в ожидании своей очереди, ее желудок сжался в тугой комок. Салли встала, закинула волосы за спину и гордо спустилась по ступенькам на другом конце сцены.

      – Присаживайся, детка, – пригласили ее.

      Анни подошла к стулу, уселась на краешек, нашла точку на стене за спиной фотографа, чтобы было куда смотреть, и замерла в ожидании. Фотограф был занят вспышкой, устанавливая ее под правильным углом.

      «Да быстрее же», – подумала девочка. Она чувствовала, что ее юбка слегка задралась и теперь из-под нее видна дырка на черных колготках, через которую белело тело. Она заерзала на сиденье, натягивая подол на колени.

      – Отлично, а теперь посмотри в объектив, – сказал старик.

      Помимо воли Анни посмотрела и увидела свое лицо, искаженное полусферой линзы.

      – Какие очаровательные у нас глазки, – заметил фотограф.

      Девочка инстинктивно опустила глаза как раз в тот момент, когда вспышка осветила сцену.

      Дерево сцены было желтого цвета.

      Воскресенье, 16 декабря

      Глава 1

      Он еще не успел допить свою пинту[1], как почувствовал приближение приступа. Быстрое мелькание цветов на самой границе его периферического зрения заставило все в желудке перевернуться. Он зажмурил глаза в надежде, что это простая игра света, простая усталость из-за того, что вчера вечером они здорово засиделись. Гарри совсем не нужен был нынешний вечер, проводимый вне дома, но он уже давно обещал его своей благоверной. Обед, несколько бокалов вина, а затем часок в близлежащем пабе. Робкая попытка восстановить отношения, которые стали портиться много лет назад и окончательно развалились, когда их единственный сын покинул родительское гнездо, уехав в университет.

      «Синдром пустого гнезда», – сказал один из машинистов, когда во время обеденного перерыва Гарри рассказал, что выводит жену в свет. Предыдущий вечер все они допоздна засиделись в баре: Джон-Джо Карлинг давал отвальную. Он водил поезд по маршруту Белфаст – Дерри вот уже тридцать три года, водил даже в самые дерьмовые времена. И вот сегодня он приведет на станцию свой последний поезд.

      Гарри посмотрел на часы, с трудом определив время на фоне все убыстряющегося мигания света в глазах. Вот

1

Пинта равна 0,57 л.